Мне тоже повезло пару раз побывать в патруле. Один раз с прапорщиком Соколовым, другой раз с прапорщиком Ихорштом. И запомнились три момента, первый - как в центре поселка купили мороженое впервые за время службы. Второй момент - идем по улице, стоит машина у двора, из нее вылазят парни-корейцы с мешком, и что-то у них в мешке шевелится. "Поросеночек", - подумал я первое, что пришло в голову. "Кранты ей пришли", - с сожалением сказал наш прапорщик. "Кому?!" - "Собаке". И расширяет наш кругозор, объясняя, что корейцы, оказывается, едят собак, и чтобы мясо было нежнее, забивают живую еще собаку палками до смерти... Вот такой "поросеночек" был у них в мешке...
И третий момент - шли мы мимо добротного дома, и хоронили в этом дому корейца, и прапорщик нам объяснил, что у них, у корейцев, покойника выносят через окно... И еще что-то говорил про этот обряд похорон, да за давностью лет забылось...
Пару раз довелось побывать в карауле на губе. Находилась она рядом с кладбищем, (в Гугле я не нашел - видимо, за гранью снимка с хорошим разрешением). Караулу предшествовали страшилки дедов, что, де, губари, если будешь свирепствовать, отомстят - украдут ложки, а у тебя при сдаче смены обнаружится недостача, и ты сам там останешься...
Тоже три эпизода запомнилось. Несешь службу внутри, после отбоя, кажется. Губари в камере рассказывают про Высоцкого, как ясно становится впоследствии, небылицы. Что он не сам свои песни пишет, а его жена, которая геолог. Возвращается с экспедиции, и привозит новые песни. И ссылается рассказчик на кого-то, у кого этих песен Высоцкого - не один десяток катушек, и где Высоцкий сам про себя все это рассказывает...
Сидят и офицеры на губе, и отношение у меня к ним странное: Ну как так, наши отцы командиры, образцы для подражания, а разгильдяи на уровне тех же своих подчиненных? Режим у них вольный, и они не то на день, не то на ночь уходят с губы по своим делам... Комендантом гарнизона ст.л-т Долгов, и про него рассказывают, как он, с высоты своей должности, запросто тянет проштрафившихся майоров, а те стоят навытяжку и трясутся перед ним...
И летний караул на губе запомнился. Потому что откуда-то просочилась инфа, что с воли губарям передать водку пытаются. Водка где-то за территорией губы находится, в канаве запрятанная. И вот мы по темноте уже, или в сумерках, идем ее искать, и находит ее-таки Гелумбицкас, сержант из нашего призыва. Ее, конечно, начкар конфискует, и о дальнейшей ее судьбе мне ничего неизвестно, хотя догадаться можно...
А вот у нас были ещё и такие суточные наряды: в гарнизонную гауптвахту - вроде, человек шесть рядовых плюс сержант; двое - в ВАИ (один обязательно или с прожекторов, или из техчасти). А ещё двое (с нашим сверхсрочником) - в патруль, это уж, считалось, что повезло парням.
Попал в патруль - это как сходил на сутки в увольнительную, которых ни у кого из нас за всю службу не было ни разу! А в патруле - ни хрена не делаешь, обходишь все магазины и почту, наведываешься в ДОСА. А затем, через железку - по магазинам той, уже почти гражданской части посёлка, а там и снабжение совсем иное. Сверхсрочники (обычно это бывали Пилипенко или Титов с ближнего-пеленгатора) почти сквозь пальцы смотрели на то, что мы покупали в магазинах - лишь бы не особо наглели у них на глазах.
Почему-то особым шиком считалось задержать какого-нибудь воина именно не с голубыми погонами. Обычно то бывали ребята из соседнего с частью РТП или танкисты, попадались и с красными (откуда хоть они в Соколе появялиь?). Но никогда не зверствовали, на губу при мне, к примеру, никого не отправляли. Просто проверяли документы, форму одежды и т.п. и - до свидания. Пожалуй и всё!
Может, что-то ещё вспомнится про наряды. А вы, парни, что рассказать можете?