часть5
Наш второй «юденрат» – Минобрнауки. И снова не буду подробно обсуждать все то, что много раз звучало с научных и не научных трибун: непрозрачность процедур, финансовые трюки (которые совсем недавно обсуждались в прямом эфире Пятого канала), отсутствие какого-либо учета мнений научного сообщества и т. д.
Главный, по-моему, грех министерства в том, что у него нет ни своих идей по организации науки, ни понимания того, как наука должна функционировать. Наблюдая политику министерства, невольно вспоминаешь старое присловье преферансистов: «Не с чего ходить, так пойду с пик». Не знаем, что делать, так возьмем за образец Соединенные Штаты.
Каждый, кто работал в США, видел, что аспиранты, будущее науки любой страны, – это в подавляющем большинстве китайцы, индийцы, корейцы, россияне... Американская наука скупает умы со всего мира. Схема, по которой построен научный процесс в США, – наиболее затратная и, следовательно, в наименьшей степени пригодна для российской науки.
Совершенно понятно, почему почти каждое обращение к президенту страны со стороны научного сообщества или профсоюзов РАН содержит просьбу убрать с поста министра его нынешнего главу...
С 1 января 2010 года, в соответствии с федеральным законом, финансирование академических институтов фондами РФФИ и РГНФ должно было быть прекращено. Как вы думаете, кто обратился к президенту России с просьбой отменить или по крайней мере отсрочить применение закона? Не президиум академии, не Министерство образования и науки, а группа из нескольких сотен научных работников, подписавших письмо на имя президента.
Очень приятно наблюдать приемы в Кремле, где молодым ученым вручаются награды. Обидно только, что большинство этих ребят уедут работать за границу, поскольку у нас нет условий и необходимого оборудования для исследований... Ничего удивительного, что в лучших научных журналах полно русских фамилий, но тут же указывается: свои работы эти ученые проводили в таком-то западном университете.
Монополизм в любой области вреден. А научный монополизм вреден вдвойне. Вновь сошлюсь на абсолютно справедливые слова академика Владимира Захарова: «В советское время чиновникам был доступен тот факт, что наука не терпит монополизма, и исполнение важных программ не доверялось одной группе. Главой центра по созданию ядерного оружия в Сарове был Юлий Харитон. Параллельный и конкурирующий центр находился в Челябинске, им руководил Евгений Забабахин. Такая же ситуация была в ракетостроении и в авиации. Монополизация науки неизбежно ведет к ее симуляции и «потемкинским деревням».
Как я уже сказал, при том объеме средств, которые выделяются на науку, ее умирание неизбежно. Даже при самом прекрасном научном администрировании. Если продолжить аналогию с гетто, то внутренними делами в нем ведал юденрат – еврейский совет. Одни юденраты старались спасти детей, поддержать стариков... Другие жили по принципу уголовного мира: «Умри ты сегодня, а я – завтра». У российской науки сразу два «юденрата»: президиум Академии наук и Министерство образования и науки. Увы, оба они оказались не на высоте.
Не буду подробно останавливаться на грустных казусах, которые сделали президиум академии притчей во языцех в мире науки: на том, что аспирантская стипендия в академии составляет 1500 рублей в месяц, на высказывании президента по поводу того, что, если иностранные ученые хотят читать статьи российских коллег, им нужно учить русский язык (это говорит представитель страны, чья научная продукция составляет около 2 процентов от общей мировой) и т. д.
Главным грехом президиума, на мой взгляд, является абсолютная неспособность осознать реалии времени. О том, что Академия наук должна быть реформирована, говорится с середины 90-х годов. Старая схема, когда правительство выделяет деньги, а президиум академии тратит их по своему усмотрению, в новых условиях работать не может. Однако за прошедшие 15 лет президиум не выдвинул ни одной приемлемой модели реорганизации Академии наук и организации научного процесса в стране. Снова замечу, что при тех деньгах, которые выделяло государство, любые попытки оптимизации бессмысленны.