09/03/2008 [09:45:11]
=====

А можно вопреки приличьям всем
по лужам пробежаться босиком,
и сьев, до неприличья нежный крем,
забыться на скамейке сладким сном?
А можно на минуту стать шальной
и душу отвести, но - от души...
И улететь беспечной стрекозой
туда, где тихо шепчут камыши?
А можно стать кудесницей на миг
и самое заветное вкусить...
Услышать чаек предрассветный крик,
и счастье всё до капельки испить?
А можно вопреки...наперекор...
Жить так - как хочешь, а не так, как нужно?
Не чувствовать себя порой, как вор,
и видеть небо, а не только лужи?
Послать подальше всех... и пусть идут,
И сбросить груз, так давящий на плечи,
очередной устроив самосуд,
сказать себе - "Ну что ж...ещё не вечер!"

Фогель Лидия.

Саша Черный

Апельсин

Вы сидели в манто на скале,
Обхвативши руками колена.
А я - на земле,
Там, где таяла пена, -
Сидел совершенно один
И чистил для вас апельсин.

Оранжевый плод!
Терпко-пахучий и плотный...
Ты наливался дремотно
Под солнцем где-то на юге,
И должен сейчас отправиться в рот
К моей серьезной подруге.
Судьба!

Пепельно-сизые финские волны!
О чем она думает,
Обхвативши руками колена
И зарывшись глазами в шумящую даль?
Принцесса! Подите сюда,
Вы не поэт, к чему вам смотреть,
Как ветер колотит воду по чреву?
Вот ваш апельсин!

И вот вы встали.
Раскинув малиновый шарф,
Отодвинули ветку сосны
И безмолвно пошли под скалистым навесом.
Я за вами - умильно и кротко.

Ваш веер изящно бил комаров -
На белой шее, щеках и ладонях.
Один, как тигр, укусил вас в пробор,
Вы вскрикнули, топнули гневно ногой
И спросили: "Где мой апельсин?"
Увы, я молчал.
Задумчивость, мать томно-сонной мечты,
Подбила меня на ужасный поступок...
Увы, я молчал!

Прощание

С полночным блюзом в ресторане,
Он, наконец, допил бутылку.
Он был сегодня как-то странен:
То ел с ножа, то резал вилкой…

Курил, не стряхивая пепел,
Ни со стола, и ни с костюма…
Уйдя в себя, как скрывшись в склепе,
О чем-то напряженно думал…

Он принимал решенье. Корчась,
Просило сердце: отложи!
Но надо сразу, если порча -
Он с нею рвал, устав от лжи.

И саксофон, больной, уставший,
Хрипел, терзая болью тело…
С любимым именем, запавшим,
Прощанье с губ его слетело.

И саксофон, весь в хрипах, умер…
Он бросил деньги. Встал и вышел.
Он сам себе казался выше
В своем единственном костюме.

С одним единственным желаньем -
За-быть её гла-за и гу-бы
Он, балансируя на грани,
Пошел по трассе - пьяно, глупо...

-А.Журавлев-

Я давно по ночам не летаю во сне,
Потому, говорят, что уже не расту.
А еще — ты совсем равнодушна ко мне,
Потому, говорят, что я встретил не ту.

Мол, не ту обнимал, и не ту целовал,
И не то ей шептал в ожидании рая.
Потому, говорят, я тебя потерял,
И ее потерял, и себя потеряю.

Я оставлю себя как дешевый журнал
На каком-нибудь богом забытом вокзале,
Потому, говорят, что тебя потерял,
И ее потерял, и найду вас едва ли.

Незнакомые бабы журнал подберут,
Будут рвать по листочку, почти не читая,
А обложку бомжи на подстилку сопрут...
Потому, говорят, что тебе не чета я.

Ожидаю знаменье, какой-то сигнал,
Но молчит, как немтырь, мое чувство шестое.
Не найдя до сих пор, я тебя потерял,
Потому, говорят, что тебя я не стою.

Болтунов этих гнать бы коленкой под зад,
Только как их прогонишь, ведь глюки все это.
А они говорят, говорят, говорят,
И вопросов не ждут, и не знают ответов.

Я давно по ночам не летаю во сне,
А в душе моей глупой метель завывает.
Почему же ты так равнодушна ко мне?
Потому, говорят, что тебя не бывает...

-Алексей Журавлёв-

БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ
I

Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!
Эдуард Асадов

Сегодня день теплее, чем вчера,

темнее пиво, выше облака —

похоже, приближается весна,

похоже, время все-таки течет.

Куда оно — поди его пойми,

и я куда — поди пойми меня!

Сегодня, знаешь, с самого утра

какой-то странный воздух на дворе,

отчетливо закономерный он,

особенно он как-то объясним,

но не о нем вообще и черт бы с ним...

но все же странный воздух. Может быть,

сейчас, когда пишу тебе письмо,

я что-нибудь пойму. И ты поймешь

в нем что-нибудь свое, когда прочтешь.

И, может быть, не станешь отвечать.

А может быть, ответишь, но не мне.

Сегодня рыбки плавают в окне,

вода уже теплее, чем вчера,

вино краснее, дальше зелень дна...

Похоже, приближается весна,

Евгения ЛАНЦБЕРГ

Б. Поплавский

Сонливость

Сонливость
Путешественник спускается к центру земли
Тихо уходят дороги на запад
Солнце
Мы научились разным вещам. Мы были на полюсе
Где лед похож на логические возвраты
А вода глубока
Как пространство
Всё оставлено
Только вдали память говорит с Богом

РАДИУС ДЕЙСТВИЯ

Мне все труднее
пишется.
Мне все сложнее
видится.
Мгновеньями летят года, —
хоть смейся,
хоть реви...
И я
из дома убежал,
чтоб наконец-то
вырваться
из радиуса действия
обыденной любви.

Я был самонадеян.
Сел в самолет.
Обрадовался.
От молчаливой женщины
решительно
уехал.
Но все равно
остался
в знакомом очень
радиусе.
Слова ее,
глаза ее
во мне звучали
эхом.
Невероятный радиус!
Как от него
избавиться?
Непостижимый радиус!
Нет никакого
сладу.
И я на этом радиусе —
как на булавке
бабочка…
И больно мне,
и весело,
и тяжело,
и сладко...

О радиусы действия!
Радиусы
действия!
Они — во мне,
они — в любом,
и никакой
межи!

Есть радиусы действия
у гнева
и у дерзости.
Есть радиусы действия
у правды
и у лжи.
Есть радиусы действия
у подлости и злобы —
глухие,
затаенные,
сулящие беду...
Есть
радиусы действия
единственного слова.
А я всю жизнь
ищу его.
И может быть,
найду.

А может,
мне
не суждено...
Летят неразделенные
года!
Но, вопреки всему,
я счастлив
оттого,
что есть на свете
женщина,
судьбой приговоренная
жить
в радиусе действия
сердца моего!..


* * *
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле...
Что-то я делал не так?
Извините:
жил я впервые
на этой Земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь.
И по-другому прожить обещаю,
если вернусь...

Но ведь я
не вернусь.


Р.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

М А Р Т

Белые снега, тени синие -
Март пришел!
В небе облака - парусиною -
ХО-РО-ШО!

Дождались весны, солнца яркого,
Что еще?
Во дворах малышня со скакалками -
ХО-РО-ШО!

Пусть в снегу тополя высоченные
Нагишом,
Но орут воробьи оглашенные:
ХО-РО-ШО!!!

Лена Блек

Стихи Рождественского хорошие.
Только опять непонятки с названием ветки - то ли остатки Фауста, то ли недостатки марта! :-)))))

Саша Черный

ГОРОДСКОЙ РОМАНС

Над крышей гудят провода телефона...
Довольно, бессмысленный шум!
Сегодня опять не пришла моя донна,
Другой не завел я - ворона, ворона!
Сижу, одинок и угрюм.

А так соблазнительно в теплые лапки
Уткнуться губами, дрожа,
И слушать, как шелково-мягкие тряпки
Шуршат, словно листьев осенних охапки
Под мягкою рысью ежа.

Одна ли, другая - не все ли равно ли?
В ладонях утонут зрачки -
Нет Гали, ни Нелли, ни Милы, ни Оли,
Лишь теплые лапки, и ласковость боли,
И сердца глухие толчки...

Саша Черный

ПРОБУЖДЕНИЕ ВЕСНЫ

Вчера мой кот взглянул на календарь
И хвост трубою поднял моментально,
Потом подрал на лестницу, как встарь,
И завопил тепло и вакханально:
«Весенний брак! Гражданский брак!
Спешите, кошки, на чердак...»

И кактус мой - о, чудо из чудес! -
Залитый чаем и кофейной гущей,
Как новый Лазарь, взял да и воскрес
И с каждым днем прет из земли всё пуще.
Зеленый шум... Я поражен:
«Как много дум наводит он!»

Уже с панелей смерзшуюся грязь,
Ругаясь, скалывают дворники лихие,
Уже ко мне забрел сегодня «князь»,
Взял теплый шарф и лыжи беговые...
«Весна, весна! - пою, как бард, -
Несите зимний хлам в ломбард».

Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!
Весенняя лазурь спугнула дым и копоть,
Мороз уже не щиплет никого,
Но многим нечего, как и зимою, лопать...
Деревья ждут... Гниет вода,
И пьяных больше, чем всегда.

Создатель мой! Спасибо за весну! -
Я думал, что она не возвратится, -
Но... дай сбежать в лесную тишину
От злобы дня, холеры и столицы!
Весенний ветер за дверьми...
В кого б влюбиться, черт возьми!

Музыку в сердце слышу,
Чуть затаив дыханье,
Слушаю, как ты дышишь,
Ты вся в моем сознанье!

Мы вознесемся в небо,
В чувствах открытой будь же:
Где бы сейчас я не был,
Ты освещаешь путь мне!

Каждый берет от жизни
То, во что слепо верит
От рождества до тризны:
Ты долгожданный берег!

Люди любви подвластны,
Время вне нашей власти,
Как же любовь прекрасна:
Ты океан мой счастья!

Далеко, за кустами жасмина
Юность, темная, как мезозой, -
Где на все наши (вольно( и (смирно(
Отвечала я страшной грозой, -

Так боялась вмешательства.
(То есть -
Посяганий, советов, облав).
...Я не знала, что главная доблесть -
Сохраниться, с людьми не порвав.

Т.Бек

Волчья охота

Лёгкая… высокая… изящная…
В простеньком – капкан для дураков,
Кто бы знал, что это настоящая
Девочка из племени волков?
Смотрит – улыбается, курносая,
А в глазищах ночь не по годам…
Не шути со мной, рыжеволосая –
Старый волк тебе не по зубам!
Цокот каблучков свернёт на улочку,
Оглянулась – взят ли мною след?
Сколько их, попавшихся на удочку,
В списке твоих мстительных побед?
Снова город тонет в полнолунии,
Чем сильней любовь – сильнее крик,
Да в весеннее - приторном безумии
Я и сам охотиться привык.
Будет близким тёплое дыхание,
Запах губ опять сведёт с ума…
Но любви заветное признание
В этот раз прошепчешь ты сама.
Будет взгляд внимательно-растерянный –
Что случилось? Где в охоте сбой?
Просто я, не раз любовью стрелянный,
Сам давно охочусь за тобой.
По привычке целишься в венозную,
Чтобы боль и кровь по капле пить,
Но тебя, послушно-не-стервозную,
Я смогу чуть раньше приручить.
Ты не знала, как это случается? –
Сердце из холодного стекла
Как цветок в ладонях раскрывается,
В тех, что и подумать не могла!
Падаешь в объятия бездонности,
К суженому – бабочкой на свет…
Где-то есть лекарство от влюблённости,
А вот от любви лекарства нет.
Может быть, другой и не поверится,
(Впрочем, мне другая ни к чему)
Но тебе захочется довериться
Только мне, и больше никому.
Просто кровь у нас с тобой звериная,
Волчий взгляд, и, в общем, волчья суть,
Вот и получается, любимая,
Что судьбу тебе не обмануть.
Всё ещё желание царапаться?
Отпускаю – хочешь, убегай…
А в ответ: дай в сердце твоём спрятаться.
Никому меня не отдавай.

-Сказоч-Ник-

Грачи прилетели
Еще не утихли метели.
Еще не проснулись ручьи.
Но в город грачи прилетели...
-Грачи прилетели! Грачи!
Расселись они на березах:
Шумят, суетятся, кричат...
Спешат обустраивать гнезда,
Чтоб высидеть к маю грачат.
Какое повсюду веселье!
Едва опустившись с высот,
Как будто букетик весенний,
Грач веточку в клюве несет.
И с новой надеждой и верой
посмотрит вокруг человек:
На мутное небо
и серый,
Слежавшийся мартовский снег.
Растает на Вербной неделе,
А может быть, и на Страстной...
Но в город грачи прилетели,
И в воздухе пахнет весной.

А.Усачев

Саша Черный


РОЖДЕНИЕ ФУТУРИЗМА

Художник в парусиновых штанах,
Однажды сев случайно на палитру,
Вскочил и заметался впопыхах:
«Где скипидар?! Давай — скорее вытру!»

Но, рассмотревши радужный каскад,
Он в трансе творческой интуитивной дрожи
Из парусины вырезал квадрат
И... учредил салон «Ослиной кожи».

Родное до слез имя
Я по стеклу - губами.
С той стороны вечер
Смотрит загадочно-грустно
Он знает, где тот - самый
Который до боли - сильно
Нужен
На всю вечность
И на еще одну тоже
Этот вечер вряд ли поможет
А вот завтрашний - может

Иначе во мне пусто
Станет
Растает
Сердце в лужу
Несбыточно-яркой весны.
А солнце досушит
Запекшийся кусочек боли..

Губы от стекла -
Уже не зимнего -
С горьковатой дымкой соли
Медленно оторвала,
Глотая привкус
Родного до слез имени,
Стекающего вниз
Каплями
моего избитого дыхания..

Это странный весенний вирус
(уже которую жизнь)
Излишнего-к-кому-то-внимания.

Элисса С. Платина

А.Усачев

Улитка

Дождик лил как из ведра.
Я открыл калитку
И увидел средь двора
Глупую Улитку.

Говорю ей: - Посмотри!
Ты ведь мокнешь в луже...
А она мне изнутри:
Это ведь снаружи!

А внутри меня весна,
День стоит чудесный! -
Отвечала мне она
Из скорлупки тесной.

Говорю: - Повсюду мрак...
Не спастись от стужи!
А она в ответ: - Пустяк.
Это ведь снаружи!

А внутри меня уют:
Расцветают розы,
Птицы дивные поют
И блестят стрекозы!

Что ж, сиди сама с собой! -
Я сказал с улыбкой
И простился со смешной
Глупенькой Улиткой...

Дождь закончился давно.
Солнце - на полмира...
А внутри меня темно,
Холодно и сыро.

чУдный Леонид Марголин!

Оттаявший сон
Колышится воздух,
Прохладный, весенне-сырой.
Все в городе этом
Печально, неверно и зыбко;
Скользящие тени,
Чернеющий снег на Тверской,
И гулкость шагов в переулке,
И чья-то улыбка.
Скользящие тени,
Чернеющий снег на Тверской,
И гулкость шагов в переулке,
И чья-то улыбка.

Припев:
Пришедшей весны очертанья
Нельзя разглядеть,
Оттаявший сон
Красотой не торопится сбыться,
Разорвано время,
Разбита хрустальная твердь
Немого пространства,
И вечность сквозь щели сочится.

И хочется верить:
Весной наваждение пройдет
И я позабуду о Вас,
Как о чем-то неважном.
Но сумрак повис,
И предчувствует таянье лед,
И привкус печали разлит
В этом воздухе влажном.
Но сумрак повис,
И предчувствует таяние лед,
И привкус печали разлит
В этом воздухе влажном.

Припев:


Е. Чуксина

Сергей Михалков

А что у вас?

Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пел, Борис молчал,
Николай ногой качал.

Дело было вечером,
Делать было нечего.

Галка села на заборе,
Кот забрался на чердак.
Тут сказал ребятам Боря
Просто так:

- А у меня в кармане гвоздь.
А у вас?

- А у нас сегодня гость.
А у вас?

- А у нас сегодня кошка
Родила вчера котят.
Котята выросли немножко,
А есть из блюдца не хотят.

- А у нас на кухне газ.
А у вас?

- А у нас водопровод.
Вот.

- А из нашего окна
Площадь Красная видна.
А из вашего окошка
Только улица немножко.

- Мы гуляли по Неглинной,
Заходили на бульвар,
Нам купили синий-синий,
Презелёный красный шар.

- А у нас огонь погас -
Это раз.
Грузовик привёз дрова -
Это два.
А в-четвёртых, наша мама
Отправляется в полёт,
Потому что наша мама
Называется пилот.

С лесенки ответил Вова:
- Мама - лётчик?
Что ж такого!
Вот у Коли, например,
Мама - милиционер.
А у Толи и у Веры
Обе мамы - инженеры.

А у Лёвы мама - повар.
Мама - лётчик?
Что ж такого!

- Всех важней, - сказала Ната, -
Мама вагоновожатый,
Потому что до Зацепы
Водит мама два прицепа.

И спросила Нина тихо:
- Разве плохо быть портнихой?
Кто трусы ребятам шьёт?
Ну конечно, не пилот.

Лётчик водит самолёты -
Это очень хорошо.

Повар делает компоты -
Это тоже хорошо.

Доктор лечит нас от кори,
Есть учительница в школе.

Мамы разные нужны.
Мамы всякие важны.

Дело было вечером,
Спорить было нечего.

Сергей Михалков

Как старик корову продавал
(Русская сказка)

На рынке корову старик продавал,
Никто за корову цены не давал.
Хоть многим была коровёнка нужна,
Но, видно, не нравилась людям она.

- Хозяин, продашь нам корову свою?
- Продам. Я с утра с ней на рынке стою!

- Не много ли просишь, старик, за неё?
- Да где наживаться! Вернуть бы своё!

- Уж больно твоя коровёнка худа!
- Болеет, проклятая. Прямо беда!

- А много ль корова даёт молока?
- Да мы молока не видали пока...

Весь день на базаре старик торговал,
Никто за корову цены не давал.

Один паренёк пожалел старика:
- Папаша, рука у тебя нелегка!
Я возле коровы твоей постою,
Авось продадим мы скотину твою.

Идёт покупатель с тугим кошельком,
И вот уж торгуется он с пареньком;
- Корову продашь?
- Покупай, коль богат.
Корова, гляди, не корова, а клад!

- Да так ли! Уж выглядит больно худой!
- Не очень жирна, но хороший удой.
- А много ль корова даёт молока?
- Не выдоишь за день - устанет рука.

Старик посмотрел на корову свою:
- Зачем я, Бурёнка, тебя продаю?
Корову свою не продам никому -
Такая скотина нужна самому!

Михалкову сегодня 95! "А что у вас?", редкий ребенок не читал, даже сейчас))))

ЛИВЕНЬ

Тяжелые росли сады
И в зной вынашивали сливы,
Когда ворвался в полдень ливень,
Со всей стремительностью молний,
В паденье грома и воды.

Беря начало у горы,
Он шел, перекосив пространства,
Рос и свое непостоянство,
Перечеркнув стволы деревьям,
Нес над плетнями во дворы.

Он шел, касаясь тополей,
На земли предъявляя право,
И перед ним ложились травы,
И люди отворяли окна.
И люди говорили: "Ливень -
Необходимый для полей!"

Он шел, качаясь,
Перед ним
Бежали пыльные дороги,
Вставали ведра на пороге,
Хозяйка выносила фикус,
В пыли казавшийся седым.

Рожденный под косым углом,
Он шел как будто в наступленье
На мир,
На каждое селенье,
И каждое его движенье
Сопровождал весомый гром.

Давила плотность облаков,
Дымились теплые болота,
Полями проходила рота,
И за спиной красноармейцев
Вода стекала со штыков.

Он шел на пастбища, и тут
Он вдруг иссяк, и стало слышно,
Как с тополей сперва на крыши
Созревшие слетают капли,
Просвечивая на лету.

И ливня не вернуть назад,
И снова на заборах птицы,
И только в небе над станицей
На фюзеляже самолета
Еще не высохла гроза.

Сергей Михалков

Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Это наивно, и это не ново.
Не исчезай, петушиное слово.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил:
толстых, худых, одиноких, недужных,
робких, больных - обязательно нужно,
нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Лось возвращенье весны протрубил,
ласточка крылья над ним распластала.
Этого мало, как этого мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Чистой воды морякам под килем,
чистого неба летающим в небе.
Думайте, люди, о боге, о хлебе,
но не забудьте, пока мы живем:
нет раздвоенья у супертурбин,
нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий - как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.


Григорий Поженян

Юлиуш Словацкий

РАЗЛУКА

Разлучились, но помним и любим друг друга,
Между нами проносится голубь печали,
Он нам вести приносит: я знаю, одна ли
Ты в саду или в горнице, — плачешь, подруга!
Знаю час, когда боль тебя мучит нещадно,
Знаю слово, какое слезу вызывает,
И звездой ты мне светишь на небе отрадно,
Той, что плачет и синею искрой сверкает.
Не увижу тебя, — что мечтать мне впустую,
- Но я знаю твой дом, знаю сада сиянье,
И тебя и глаза твои в мыслях рисую,
-Ты в саду в белоснежном своем одеянье.
Тщетно ты бы мои создавала пейзажи,
Их луной золотя иль зарею нагорной,
Мне под окна, увы, не осмелишься даже
Сбросить небо, назвав его гладью озерной.
Разлучать бы ты озеро с небом не стала
Днем вершинами гор, ночью скал синевою;
Ты не знаешь, что тучи, как кудри на скалах,
Словно в трауре скалы стоят под луною;
Ты не знаешь, где всходит жемчужина эта,
Что избрал я твоею звездою счастливой;
Ты не знаешь, что два огонечка — два света
В двух оконцах горят под горой молчаливой.
Заозерные звезды печально люблю я,
Пусть кровавы они и мерцают туманно;
Я сегодня их снова увижу, тоскуя,
- Хоть и тускло, но светят они постоянно.
Ты ж погасла навек для скитальца, подруга!
И свидания час никогда не настанет.
Умолкаем и вновь призываем друг друга..
Соловьи так друг друга рыданием манят.

Перевод c польского Анны Ахматовой

Леонид Мартынов

НЕЖНОСТЬ

Вы поблекли. Я - странник, коричневый весь.
Нам и встретиться будет теперь неприятно.
Только нежность, когда-то забытая здесь,
Заставляет меня возвратится обратно.

Я войду, не здороваясь, громко скажу:
- Сторож спит, дверь открыта, какая небрежность!
Не бледнейте! Не бойтесь! Ничем не грожу,
Но прошу вас: отдайте мне прежнюю нежность.

Унесу на чердак и поставлю во мрак
Там, где мышь поселилась в дырявом штиблете.
Я старинную нежность снесу на чердак,
Чтоб ее не нашли беспризорные дети.

Лариса Миллер родилась и живет в Москве. Oкончила Институт иностранных языков. Преподает английский, а также музыкальную гимнастику по системе русской танцовщицы Л.Н.Алексеевой. Автор девяти книг.(??)
--------

Жизнь моя, порази новизной.
Стань воздушной, прозрачной, сквозной.
Порази неожиданной лаской
И доселе невиданной краской,
Сотвори из другого ребра,
Дай мне крылышки из серебра
И, прошу, не давай мне смириться
С тем, что я не дитя и не птица.

*****
Позови меня негромко.
Голубого неба кромка
Показалась в серый день.
Позови туда, где ломкий
Лед хрустит и снег бахромкой
Лег на ветви, куст и пень.
Позови смотреть на дали.
Все давным-давно сказали
Мы друг другу. Ты да я.
Мы пойдем с тобой в иные,
молчаливые края,
Где значенье в каждом хрусте,
И спастись нельзя от грусти
В хороводе слов и дел,
И никем не обозначен
нашего пути предел.

Л. Миллер, 1969 г.
*****

Нас годы предают,
Нас годы предают,
Нас юность предает,
Которой нету краше;
И птицы, и ручьи
Весенним днем поют
Не нашу благодать,
Парение не наше.

Лети же, юность, прочь.
Я не коснусь крыла
И не попомню зла
За то, что улетела.
Спасибо, что была,
Спасибо, что вольна –
И улетела прочь
Из моего предела.

И я учусь любить
Без крика «подожди!»,
Хоть уходящим вслед
С отчаяньем гляжу я.
И я учусь любить
Весенние дожди,
Что нынче воду льют
На мельницу чужую.

Л. Миллер, 1972 г.

*********

Почему не уходишь,
Когда отпускают на волю?
Почему не идёшь,
Коли отперты все ворота?
Почему не спешишь
По холмам и по чистому полю,
И с горы, что полога,
И на гору, ту, что крута?

Почему не идёшь?
Пахнет ветром и мятой свобода.
Позолочен лучами
Небесного купола край.
Время воли пришло,
Время вольности, время исхода.
И любую тропу
Из лежащих у ног выбирай.

Отчего же ты медлишь,
Дверною щеколдой играя?
Отчего же ты гладишь
Постылый настенный узор?
И совсем не глядишь
На сиянье небесного края,
На привольные степи,
На цепи неведомых гор.

Почему не уходишь,
Когда отпускают на волю?

Николай Асеев


Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.

Я тебя запомнил до крепка,
ту, что много лет назад
без упрека и без окрика
загляделась мне в глаза.

Я люблю тебя, ту самую, —
все нежней и все тесней, —
что, назвавшись мне Оксаною,
шла ветрами по весне.

Ту, что шла со мной и мучилась,
шла и радовалась дням
в те года, как вьюга вьючила
груз снегов на плечи нам.

В том краю, где сизой заметно;
песня с губ летит, скользя,
где нельзя любить без памяти
и запеть о том нельзя.

Где весна, схватившись за ворот,
от тоски такой устав,
хочет в землю лечь у явора,
У ракитова куста.

Нет, не сила и не качество
молодых твоих волос,
ты — всему была заказчица,
что в строке отозвалось.

Что это за музыкальная гимнастика?)

Ночной полёт


Ожиданье, ожиданье, ожиданье,
Ночь впустив в кабину корабля,
Разрешенья просим мы на расставанье,
«Запускайтесь»- отвечает нам земля.

«Досвиданья, досвиданья, досвиданья!»-
Провожают по рулёжке нас огни.
Разноцветными цветами разнотравья
Поле лётное усыпали они.

Желтой бритвой осевая линия
Пополам разрежет темноту.
Мир на скорости принятия решения
Делится на эту часть и ту.

Ту, где Время превращая в Расстояние,
Мчимся мы в межзвёздном корабле.
Манит ввысь небесных звёзд сияние,
Но теплей и ближе звёзды на земле.

Напряжение отточенных движений
На снижении почувствуют рули,
Как поэт, пилот, с летящим вдохновеньем,
Побеждает притяжение Земли.

С неохотой пропускает непогода нас,
Разметав седых туманов волоса,
Но коврами золотых огней подхода
Расстилается покорно полоса.

Жмёмся ласково к её щеке бетонной,
«Здравствуй милая, шершавая моя!»
И колёса, по-щенячьи взвизгнув тонко,
Радостно закрутятся-
«Земля!»

Дождевые струйки, словно струйки пота,
По стеклу кабины змейками скользят.
Для кого-то небо - чудо, а для нас с тобой работа,
Мы старались, расшифровки подтвердят.

Угольников Дмитрий Викторович

2Я

Здорово)) «Здравствуй милая, шершавая моя!» А еще есть его стихи?

Л. Н. Алексеева — создательница системы гармонической гимнастики. Ее первая студия так и называлась «Студия гармонической гимнастики и танца».
Главное в алексеевской гимнастики - подбор упражнений, гармонически развивающих тело; естественность движения; особая обработка гимнастического материала. Даже самые небольшие учебные упражнения оформлялась как маленькие «этюды движения» со своей гимнастической иэмоциональной задачей. Движение в них органически сливается с музыкой, соответствуют духу музыкального произведения. Между движением и музыкой должна быть, как говорила Алексеева, «ритмическая гармония», исполнение разнообразных художественно - гимнастических этюдов под классическуюмузыку доставляет занимающимся большое эстетическое удовольствие

Мы прожили вместе четырнадцать лет...

Измена лечится изменой,
Любовь Любовью.

Вопрос пульсирующей веной,
Ответы бровью.
Мы научились ткать общенье
Из междометий.
Руками просим мы прощенья,
Но не суметь им.
Им не суметь раздвинуть стены,
Что мы сложили.
Легли, как кирпичи, измены,
Сквозь тучи пыли
Свет в наши души не проходит,
Темно и зябко,
И Флаг Любви, не старый вроде,
Повис, как тряпка.
Но мы напрасно ищем ветер
В чужих постелях,
Ведь наши чувства, словно дети,
Спят в колыбелях.
Мы их разбудим.
Постепенно.
Сядь к изголовью.

Измены лечатся изменой.
Любовь – Любовью.

Угольников Дмитрий Викторович

Шалью нежного взгляда
Шалью нежного взгляда
Обволакивая,
Вы шептали – «Не надо…»,
Обнимая меня.
Как победно сгорали Вы
В жаре пылких речей!
Я жалел, что у этой Игры
Не бывает ничьей…
…………………………………

Положив на колени себе
Как дитя, мою душу,
Не жалели Вы времени,
Чтобы грусть мою слушать.

Вы так верили, видел я,
Как цветы верят полдню,
Что такого не будет дня,
Когда я Вас
Не вспомню…

Угольников Дмитрий Викторович

Скучаю...

Скучаю?
что
это дешёвое слово
на сучку похожее
добрый хозяин которую
на улицу выгнал
с бездомно поджатым хвостом
что может оно
рассказать обо мне?
Скучаю?
Нет,
Жизнь без тебя провожу я с умом
На сайте ум.ru,
А, вернее, уже умираю,
Но лишь для тебя...
Постепенно...
Я знаю...

Угольников Дмитрий Викторович

С этим крайним в психиатрическую лечебницу.

2Я
Движение в них органически сливается с музыкой, соответствуют духу музыкального произведения. Между движением и музыкой должна быть, как говорила Алексеева, «ритмическая гармония», исполнение разнообразных художественно - гимнастических этюдов под классическуюмузыку доставляет занимающимся большое эстетическое удовольствие

Похоже на балет

И. Бродский

Михаилу Барышникову

Классический балет есть замок красоты,
Чьи нежные жильцы от прозы дней суровой
Пиликающей ямой оркестровой
Отделены. и задраны мосты.

В имперский мягкий плюш мы втискиваем зад,
И, крылышкуя скорописью ляжек,
Красавица, с которою не ляжешь,
Одним прыжком выпархивает в сад.

Мы видим силы зла в коричневом трико,
И ангела добра в невыразимой пачке.
И в силах пробудить от элизийской спячки
Овация чайковского и ко.

Классический балет! искусство лучших дней,
Когда шипел ваш грог и целовали в обе,
И мчались лихачи, и пелось бобэоби,
И ежели был враг -- то только маршал ней.
В зрачках городовых желтели купола,
В каких рождались, в тех и умирали гнездах,
И, если что-нибудь взлетало в воздух,
То был не мост, а павлова была.

Как славно ввечеру, вдали всея руси,
Шапошникова зреть. талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
С вращением вкруг собственной оси

Рождают тот полет, которого душа
Как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться, -
Земля везде тверда; рекомендую США.
1976.

Ты понимаешь что-нибудь? — А ты?
— Пожалуй, нет. — Ну, вот и я не очень.
Но чувствую нутром, как стал непрочен
Мой мир. Легко сказать — “Сотри черты

Случайные”. А ну как пустоты
Под ними лик узришь уже воочью?

И шепчет он, помянут будь не к ночи:
“Пойми, пойми!” И понимаешь ты

Лишь то, что свет навеки обесточен
И глаз расфокусирован и лжив,
И что всему, что полный… — Между прочим,
Ты всё же жив. — Ну, жив… — Не “ну”, а жив!

— Не понимаю. — Понимай, как хочешь.
— Что ж ты грубишь? — А что ж ты так труслив?

Тимур Кибиров

Она ушла. Ушла и не вернется.
Замолкнул в отдаленье звук шагов...
Всё тише, всё больнее сердце бьется, -
Она ушла, ушла и не вернется!
Ни мыслей нет других, ни чувств, ни слов:
Она ушла. Ушла и не вернется...

-(C)-

Измотала раскачка лет,
испугало рывка зло.
Я до срока не знала бед.
С листопадами нанесло.

Но когда рассеялся дым
пятипалых кленовых костров,
кто тебя так, как я, забыл,
поднимая к лицу лицо?

Расстоянием в девять зим
кто еще , как я, на разрыв,
кто еще, как я, на избыв,
расставанием соблазнил?

Как свидание - так тюрьма.
Листопады свели с ума.
Сквозь сирен сиротящий вой
вот и я не спешу домой...

Возвратившись, озноб скрывать,
и в прибое искать покой?
И еще стихи сочинять,
чтоб казаться живой.
(с)

2 Mr.Икс
Доброго времени суток!
Вы недавно выкладывали хорошие стихи и предлагали пообщаться по электронной почте - жду Ваших писем на aviacapellan {соб.} mail.ru

Молодость…Старость…
Привычно знакомо.
А я бы делила жизнь по-другому.
Я бы на две части её делила
На то, что будет, и то, что было.
Ведь жизнь измеряют – знаете сами-
Когда годами, когда часами.
Знаете сами – лет пять или десять
Минуте случается перевесить.
Я не вздыхаю:
«О, где ты юность!»
Не восклицаю:
«Ох, скоро старость!»
Я жизни вопрос задаю волнуясь:
«Что у тебя для меня осталось?»
Припоминаю я все, что было
Жизнь пересматриваю сначала
Как беспощадно меня учила,
Какие подарки порой вручала.
Знала счастье,
Не знала покоя,
Знала страданья,
Не знала скуки
С детства открылось мне, что то такое,
Непоправимость вечной разлуки.
Руки мои, красивыми были,
Нежными были, сильными стали,
Настежь я сердце свое раскрыла
Людскому счастью,
Людской печали.
Я улыбалась и плакала с ними,
Стала мудрее и непременной
Легче я стала,
Мать и завидовать перестала.
Молодость – сила,
Старость – усталость,
Думаю, - сила в запасе осталась!
* * *
Как не легко сказать порою, обыкновенные слова:
«Я виноват перед тобою, я виноват, а ты права!»
Когда случается такое,
Не просто рвать обиды нить,
Чтобы достоинство мужское,
Пред женской гордостью склонить.

Марина Цветаева

М. Цветаева

И скажешь ты:
Не та ль,
Не ты,
Что сквозь персты:
Листы, цветы —
В пески...
Из устных
Вер — индус,
Что нашу грусть —
В листы,
И груз — в цветы
Всего за только всхруст
Руки
В руке:
Игру.
Индус, а может Златоуст
Вер — без навек,
И без корней
Верб,
И навек — без дней...

(Бедней
Тебя!)
И вот
Об ней,
Об ней одной.

Я так давно тобою околдован…
И очень рад, что так произошло,
Душой твоей святою, очарован,
Считаю, что мне очень повезло…

И безбоязненно хожу теперь по краю,
Твоя молитва – от всего спасет!
Не страшно мне, когда душой летаю…
Любовь твоя из бездны вознесёт…

А ведь не верил прежде в колдовство!
Не замечал прекрасных глаз твоих…
Теперь я знаю – это…волшебство…
Суметь весь мир придумать…для двоих…

Такое колдовство - мне по душе,
К нему добавь лишь нежный поцелуй,
Рай для меня с тобой и в шалаше,
И ты колдуй, прошу тебя, …колдуй…

-(С)-

2 Mr.Икс
Там, выше, я к Вам обращался)
Может, напишите чего на емейл?))

Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим -
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны.
Но в сердце тайный холод и тоска...
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны...

Н. Некрасов

Зелень деревьев открыла глаза,
Тем, кто спал в снежный сезон;
Ты должна помнить, что я сказал,
Когда мне приснился фиолетовый сон;
Эта сказка могла быть со счастливым концом,
Если б северный ветер дул в четверги...
Боюсь я бы стал тогда подлецом,
И лизал бы чьи-то сапоги..

Суровый, прекрасный, но каторжный край
Здесь слезы невольников градом катились
На мерзлую землю. Иди собирай.
Сегодня в алмазы они превратились

Меня не случайно судьба завела,
Расставила сети людского коварства
Не зря моя жизнь, словно сажа бела
В бескрайних просторах медвежьего царства

Зачем я рассудком душила любовь?
Смеялась до слез, расставаясь навеки?
Струится по жилам холодная кровь,
Струятся под снегом замерзшие реки.

Когда же триумф долгожданной весны,
Когда ослабеют, отступят морозы?
Мне снятся холодные белые сны -
В пушистых сугробах родные березы
(с)