Только ролик скачал про автожир...

Беда мужики.........

Владелец ЕЭВС:
Что случилось, Сергей ?

Земля пухом ребятам..........

да..на том ролике Стороженко был...земля пухом ребятам :(

Всем.

К теме по гибели Ми-26 (Вертикаль-Т), г.Тверь

СМИ не молчат. Сегодня в "Комсомольской правде"-Тверь появился материал:

Родственники тверских летчиков, погибших в Афганистане:
'От нас скрывают правду о гибели наших мужчин'

Корреспондент 'КП' встретился с семьями экипажа разбившегося вертолета.

Еще 2 декабря в Афганистане пропал вертолет МИ-26Т (борт № 29112), который принадлежал тверской авиакомпании 'Вертикаль-Т'. Вскоре сгоревшие останки 'вертушки' нашли на склоне горы, в 100 километрах севернее Кандагара. Все восемь человек, находившихся в вертолете, погибли. Пятеро из экипажа - тверские, остальные - из Тулы, Тамбова и Санкт-Петербурга. В Афганистане на американской базе они, как сообщается, под эгидой ООН выполняли гуманитарную миссию. Обычно после таких катастроф официальные источники открыто говорят о причинах и последствиях происшедшего. Выражаются соболезнования, федеральные власти обещают оказать материальную помощь семьям погибших. Однако на этот раз информацию скрывают не только от СМИ, но и от родственников погибших.
- Нам не говорят, что там случилось, утаивают информацию, - рассказала 'КП' Марина, жительница Торжка и дочь одного из членов экипажа. - Федоров, и. о. гендиректора авиакомпании 'Вертикаль-Т', заявил, что у него есть достоверная информация о том, что ребята мертвы. Сообщать подробности отказывается, говорит: 'Не имею права'. Мы же настаиваем, чтобы была проведена ДНК-экспертиза (останки экипажа опознать практически невозможно. - Авт.). Может быть, они и живы. По афганскому телевидению прошла информация, что пятерых членов экипажа российского вертолета взяли в плен талибы.
Родственников убеждают, что российский экипаж перевозил исключительно гуманитарные грузы, и, мол, в тот злополучный рейс на борту находился груз картошки, который ребята должны были доставить в Урус-Ган. Меж тем сами родственники летчиков заверили нас, что незадолго до трагедии созванивались с экипажем, и им сказали, что они переправляют: груз бронежилетов. И вообще, похоже на то, что о гуманитарных грузах там речь не шла. В руках 'КП' оказались фотографии, на которых ясно видно, что на борту тверского гражданского вертолета перевозилось оружие.
- Насколько я знаю, есть две версии: либо вертолет сбили талибы, либо из-за плохой погоды он врезался в гору, - сообщил 'Комсомолке' Денис, родственник одного из летчиков. - Тела пятерых наших ребят привезли в Тверь 12 декабря. Скоро должны похоронить. Темная это история. Я знаю, что родственников уговаривают молчать о произошедшем, о том, чем именно занимались наши ребята в Афганистане.
Сейчас руководство компании 'Вертикаль-Т' находится в Афгане, где пытается выяснить причины катастрофы.
- Никто, кроме Владимира Борисовича (Скурихин, директор авиакомпании. - Авт.), вам не даст комментариев, - заявили корреспонденту 'Комсомолки' в 'Вертикали-Т'. - Можем лишь сказать, что информация о том, что якобы некоторых летчиков взяли в плен, неверна. Весь экипаж погиб. Больше ничего сказать не можем.
Елена, жена летчика Владимира Шаламонова:
- Такое ощущение, что наши мужики вообще никому не нужны, и многие теперь стараются 'затереть' инцидент. Причин, я думаю, для этого хватает. Мы, жены, намерены добиваться личного опознания всех тел, экспертизы ДНК, чтобы точно знать, кого нам предлагают похоронить. Создается ощущение того, что нам многое не говорят или лгут. К семьям торжокского экипажа приезжали представители руководства 'Вертикали', сообщили, что все погибли, тела найдены около вертолета под слоем снега, но опознать никого невозможно. Мы, жены, намерены пройти через все, не согласимся ни за что хоронить своих мужей, пока не УВИДИМ их лично, что бы нам ни предстояло увидеть.

Мы узнали, что во вторник, 12 декабря, за родственниками членов экипажа в Торжок приехала 'ГАЗель', которая привезла их в Тверь. Там с ними должно было встретиться руководство авиакомпании и два американца - представители военной базы в Афганистане. О цели встречи родне не сообщили. Вечером, уже после поездки в Тверь, все родственники отключили свои мобильные:
Алексей КОСОРУКОВ

Экипаж вертолета МИ-26Т (борт № 29112)
Сергей Кораблев (Торжок);
Сергей Головков (Торжок);
Сергей Можжухин (Торжок);
Владимир Шаламонов (Торжок);
Владимир Денис (Торжок);
Василий Сорокин (Тула);
Юрий Шицалов (Санкт-Петербург);
Сергей Алешин (Тамбов).

>Александр:
Зная, что Вы из Твери, (впрочем, как и все на ветке это знают) ждал Ваш отклик на это печальное событие.
Сочувствую и скорблю, как и все.
Ваш Егор.

У меня просто нет слов, да и слова здесь не уместны.........
Царство небесное и Вечная память ребятам ! А хоронить родственникам конечно надо своих, а не неизвестного в гробу.

НЕ привыкнуть к этому. Слов нет. Помолчу в память.

http://kodexchesti.narod.ru/so ...

........ доброе всем... если оно доброе... Зашел на ветку а тут снова гибель коллег..... Светлая память и почет.. Царствие Небесное

Неужели сбили душары неумытые ((((

отпуск получился насыщенный, а теперь я снова с вами.
залогинился на сайте, на днях размещю фото - как обещал.

toSky Koyote:
ok Саша !

Вот, посмотрите, люди, полетайте с ними, молча.........
http://video.mail.ru/mail/fanj ...

Нда...
Печальные новости..
пусть земля будет пухом...
Как это просто: был человек, - и нет человека...
...

Вот, ещё кадры полёта автожира-в том числе - пилотаж, в полном смысле этого слова.....
http://video.mail.ru/mail/fanj ...

http://www.streamphoto.ru/user ...

здесь мой альбом.

http://home.cogeco.ca/~mikle/i ...
Немного не в тему, записки канадского летчика (Canadian pilot), мне понравились.

to Alexz:
Да Саша, я зашёл по ссылке, указаной тобой и получил наслаждение от рассказов и фотографий.
Спасибо что подсказал !
:-))

to Sky Koyote:
Саша, а почему ты "отделился" от нашего ящика "МВЛ ПАНХ и др... ?"
Там же есть твоя "личная папка".
Или я не дал тебе пароль и логин ? Помоему я всем рассылал, кто давно на ветке.
:-((

Оставили нашего Сашку М. в Афгане от ООН, на второй срок, некому менять, - ё-моё !

' Скала и Лось':
Неожиданно, среди зимы, вдруг объявилась организация, регистрирующая поголовье диких животных, - нужно было облетать восточную часть карагандинской области.
Налёт давали, в пределах тридцати - сорока часов. Забрав 'заказчика' и затарив вертолёт чехлами, банками с маслом и прочими необходимыми вещами, ушли в Караганду. Там нас уже дожидался Алексей, летнаб из Кар-каралинска - узнав каким-то образом о предстоящей работе, предложил нам, очень кстати, свою заправку, находящуюся в 180 км от Караганды, а взамен, просился полетать с нами, - ему нужны были и часы и информация, какая то своя, об этом районе. А район облёта, только казался небольшим - фактически - поставив циркуль одной ножкой на Каркаралинск а другой, обвели круг радиусом в двести км и эти двести км, нужно было 'прошерстить' галсами - задачка, почти на саннорму, а не на сорок часов. Но, оказывается, не все места этой площади интересовали заказчика, а только те, где по их мнению, имелись более-менее крупные 'отряды' сайги, елика, архара, ну, и заодно, определить, где больше волка, этого санитара леса, да и степи, тоже.
Заказчик обосновался в гостинице а\п Караганда и нам придётся делать большие подлёты на площадь работ, зимой, - день короткий, поэтому, 'можно и загреметь под панфары'. Но, заказчик, ни разу не ночевавший вдали от родного дома, по погоде, не внимает голосу народа, предлагающего перелететь в Кар-каралинск, и работать оттуда, хотя, заправляться там, есть чем, но керосин - без зимней присадки, есть риск обледенения топливных фильтров. Мы не первый раз заправляемся здесь, зимой и тщательно слитый отстой у бочки перед заправкой и у вертолёта- после, - в принципе, не подводили.
Начали работу утром, взяв курс, - на восток - юго-восток. Погода - люкс, белый снег искрится и переливается, красиво, как в сказке, только эта сказка быстро кончится - ветер, под пятнадцать метров, да минус пятнадцать-двадцать, выдуют из путника в степи, в считанные минуты, остатки тепла и жизни.
Мы плывём в дымке, затянувшей небо до горизонта и только внизу, прекрасно видны с высоты в тысячу метров, горушки, невысокие, кое-где покрытые скудной порослью, - только в тянущихся на сотни км долинах, где весной, будут реки разливанные, -есть кусты, вдоль берегов. Летом, я находил здесь 'старицы'-заполненные весенними водами промоины, где кристально-чистая отстоявшаяся вода, была полна жизнью обитателей, торопившихся успеть пожить, короткое мгновение, отведённое им природой. Мы купались в таких промоинах, в одном месте, не доставали дна, под скалой, на изгибе ложбины.

Летом, перелетая к месту работ, в Кар-каралинск, на обслуживание лесоохраны, мы проскакиваем этот участок на скоростях, стремясь быстрее дойти до оазиса в полукольце гор и искупаться в горном озере, сбивая испепеляющую жару.
Меня толкают в ногу и показывают -ниже, снижаемся и видим рыжее пятно сайги, стремительно набирающее скорость и уходящее на юг. Заказчик щёлкает фотоаппаратом и отмечает что-то в своём журнале, показывает-ещё ниже. Идём на пятидесяти метрах над белоснежной поверхностью ложбины, заканчивающейся на горизонте высящимися тёмно-синими горами, с этой высоты, кажущиеся исполинами. На снегу, внизу, - вязь следов, есть и заячьи и лисьи и целые поляны, вытоптанные сайгой. А вот и лёжка-похоже волка, нет, -пары, - на берегу ложбины ! Смотри какие полководцы, всё как на ладони !
Крутим виражи, возле кустов, вперемешку с камышом, резко контрастирующим, на белом, до ослепления снегу. Входим в небольшое ущелье, аппендикс ложбинки, заканчивающееся промоиной и склоном, всё заросло кустами. Внезапно, из кустов вылетает серая тень и пластается вверх по склону - волк ! Заказчик бросил нахрен свои тетрадки и впивается в пружинящую, сгибающуюся в мощном прыжке, как гусеница, идущая по листу, тень волка. Азарт, искажает его лицо, хорошо, что я не разрешил взять с собой ружьё-с меня бы не слезли, принуждая охотиться. Не люблю я это дело, с некоторых пор.
Мы идём над волком, обгоняем и он, остановился, ощерившись, безбоязненно глядя на железную птицу. Заказчик показывает - пах-пах , да, киваю, пах-пах, - хрен вам.
Лёшка сидит справа, - сама невозмутимость, мне он импонирует, - Алексей, своей неторопливостью и основательностью. Разочарованный заказчик машет - поехали вверх и дальше. Поехали, - говорю.

Мы выработали заправку и сейчас сидим, заправляясь в Кар-каралинске, из громадной бочки на бугре, самотёком, через фильтрозаправочное устройство. Надо потарапливаться , быстро добираем юго-восточное направление, постепенно уходя дальше на юг, ныряя в ущельица, снижаясь и снова набирая высоту, постепенно разворачиваясь в сторону базы, на запад, так, чтобы сесть с заходом солнышка, в порту Караганды. Хорошо, что я не расстаюсь с солнцезащитными очками, подарком жены, иначе, на такой белизне - за день, глаза на лоб вылезут.

На следующее утро, погода ещё лучше и мы идём на северо-восток, вылезли на полторы тысячи метров, отсюда всё - как на ладони ! Уходим, всё дальше , на северо-восток, внизу, нет признаков дикой жизни и, очень много стоянок скота, ферм, небольших масштабов.

Проходим место, где в прошлом году, зимой, искал пропавшего в пургу, мальчишку-чабана, вместе с отарой. Отару нашёл, на поверхности замёрзшего озерка, скрутившись в колечко, на льду заледенев, была вся отара, уснув замерзая, и не проснувшись больше. Мальчишка тоже нашёлся, - пережил буран под боком верблюда, лёгшего набок, под стеной развалин, скрываясь от ветра.

Мы пришли в горы, возле пос.Егендыбулак и теперь, ходим вдоль и поперёк, обследуя его склоны, - немногочисленная поросль ельника с южной стороны, уменьшается на глазах, на северной.
Идём в сторону Семипалатинска, через тридцать минут, открывается грандиозная картина - небольшие горушки, над которыми мы барражировали, вдруг, обрываются вниз, открывая огромных размеров долину внизу; перепад высот - метров триста-четыреста.

Мы елозим над клыками скал, изматывающими нас, как щепку, северным ветром, напоровшимся на стену из гор. Он, бурля вихрями, вытрясает последние остатки сил у моих пассажиров, только Алексей, не моргнёт глазом, - закалка ! Вот внизу, мелькнула пара, потом ещё, ещё, - 'голов' десять архаров, неспешно и величаво вскидывая задом, прижатые тяжестью рогов, в полтора оборота, рассыпаются веером, по склонам горушек. Заказчик торопливо подсчитывает, сияя и торжествующе всплескивая руками. Я от нечего делать, насчитал, около двадцати голов, - хороший рассадник !

Мы улепётываем на запад, надо ещё заскочить в Кар-каралинск, плеснуть керосинки, чтобы успеть до захода в порт, а тут, заказчик вцепился в плечо так, словно ему шило в задницу воткнули, замер и показывая вниз, машет, вон, вон, в скале !
Ёлы-палы, как говорит мой техник, - Игорёк, гроза зазевавшихся женщин, - да ведь это лось в скале, или на- скале !
Ввинчиваемся, снижаясь, как штопор в бутылку, не сводя глаз , - боясь потерять ветвистые рожищи, в нагромождении скал. Иду на минимальной скорости, развернувшись против ветра, подхожу к скале и вижу - точно, лось, - был когда то ! Видно, лакомясь сочной травкой, а может, желая утолить жажду, соскользнул в колодец в скале, в котором весной скапливалась талая вода, да так и не смог выбраться, слишком узки и круты берега, у этого природного убийцы из камня, которому пофигу, кто к нему пожаловал и зачем. Только мощные рога на крупной голове, выдают когда то мощного зверя, который думал наверно, что сильнее его, молодого самца, нет никого и ничего на свете.
Оказалось - есть.
Жалко, я аж вздрогнул, представляя мучения несчастного животного в этой мышеловке, видя мир, продолжающий жить своей жизнью, в двух шагах от него, молодого и сильного, медленно угасающего в этой, проклятой яме. Заказчик делает знаки - давай сядем, я отмахиваюсь, - у меня - ни минуты, надо успеть до захода, а ещё лететь - до фига !

На следующий день, отработав восточную часть площади, иду к горам, где видели останки лося, заказчик твёрд в намерении забрать череп с огромными рогами в свой институт. Высаживаю его с топором и забираю через пятнадцать минут, совершенно обессилевшего и промёрзшего. Он еле выбрался из обледеневшей ямы-колодца, - вылез, вцепившись в подкос, левого колеса, которое мы ему подвинули, а затем, выбиваясь из сил, втянул в кабину, воняющие мертвечиной, рога с черепом. Мы думали , потеряем сознание от этой вони и выгрузили голову с рогами возле лесхоза в Кар-каралинске, чтобы местные ребята очистили череп от остатков кожи и гниющего мяса. Зато домой летели с трофеем, как он сказал, самым дорогим для него.

А мне жаль было этого зверя, погибшего не в битве, а по глупости -может, у них, тоже судьба ?!

Привет! Жалко Лося!!! но Заказчик ваш-стервятник, да к тому-же глупый: с падали рога домой забирать..... додуматься надо до такого.....

to Sky Koyote:
Он для института своего, повёз, вроде.
:-))

УВажаемый Виктор!
Начал было читать с первой страницы ваши воспоминания, да наверное столько времени не найду свободного чтобперечитать все записи в форуме.
Хочу у Вас спросить как у опытного пилота, возможно ли у вас брать частные уроки по знанию материальной части по вертолету Ми-2 и пот летной подготовке. Я курсант летной школы Тянь Шань, где то в конце января начнем пробовать летать, чувствую знаний маловато а опыта и того меньше, а летать хочется так как рассказываете Вы.
Жду вашего ответа

Всем большой привет. Долго отсутствовал на ветке, сегодня зашел, почитал..... опять у кого-то горе... светлая память погибшим и земля пухом.
2Viktor:
прочел про лося, решил на "зверинную" тему стих подкинуть.....

Беспощадный выстрел был и меткий.
Мать осела, зарычав негромко,
Боль, веревки, скрип телеги, клетка...
Все как страшный сон для медвежонка...

Город суетливый, непонятный,
Зоопарк - зеленая тюрьма,
Публика снует туда-обратно,
За оградой высятся дома...

Солнца блеск, смеющиеся губы,
Возгласы, катанье на лошадке,
Сбросить бы свою медвежью шубу
И бежать в тайгу во все лопатки!

Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,
И заныло сердце медвежонка,
Носом, словно мокрая клеенка,
Он, сопя, обнюхивал углы.

Если в клетку из тайги попасть,
Как тесна и как противна клетка!
Медвежонок грыз стальную сетку
И до крови расцарапал пасть.

Боль, обида - все смешалось в сердце.
Он, рыча, корябал доски пола,
Бил с размаху лапой в стены, дверцу
Под нестройный гул толпы веселой.

Кто-то произнес: - Глядите в оба!
Надо стать подальше, полукругом.
Невелик еще, а сколько злобы!
Ишь, какая лютая зверюга!

Силищи да ярости в нем сколько,
Попадись-ка в лапы - разорвет! -
А "зверюге" надо было только
С плачем ткнуться матери в живот.

После таких стихов на охоту ходить больше не охота.

to VaGa:
Да, Вадим, мы - те, которые на двух ногах, бываем страшнее четвероногих и в шерсти, к сожалению !
Спасибо тебе, за стихотворение.

Лови еще одно, сильно берет за душу.

СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

Было бы очень здорово научиться ТАКОЙ любви и верности своему хозяину-другу. А также, - не предавать друга, даже если нам это......очень выгодно(невыгодно)!
Спасибо Вадим !
Нам бы не рекламные плакаты развешивать на столбах, а такие стихи, может от безделья, кто-то из нас и прочитав - задумался, да и опустил ружьё или подобрал щенка, котёнка......

Виктору Куриленко:
Уроки давать вряд ли пролучится тёзка, а вопросы будут, попробую ответить. Если есть у Вас руководство в оригинале, прочтите не раз и не два, вначале как книжку, потом вернитесь и попробуйте с карандашиком поработать над ним, вникая в каждую строчку- в нём и Наставлениии по производству полётов все правила полёта. Правда говорят, НПП упразднили, но прочесть его, чтобы представлять себе строение СИСТЕМЫ - авиация , будет очень полезно.
В Тянь-Шане сильные инструктора, хорошо бы впитывать всё, что они дают.
Я сброшу на мыло свои телефоны, звоните.
С уважением, Виктор

2Viktor:
Как CorelDraw, осваиваешь?

Да я его ужо освоил вроде, это мне на запасную машину надо было, на случай отказа моей основной.
Да, загрузил "корел", старую машинку тоже "перетрясли", - чуть поддёрнули её характеристики - стоит, ждёт своего часа. Спасибо Вадим.

Б.Тихомолов 'Романтика Неба'

"Мы побиваем рекорд"
Начальник штаба полка, коренастый, с добродушнейшим лицом гвардии подполковник Шевчук, давая летному составу боевое задание, сказал:
-Этим рейдом мы должны убить сразу двух зайцев:
во-первых, нанести поражение скоплению вражеских тан
ков под Константиновкой и, во-вторых, потренироваться
на дальние полеты. Прошу развернуть карты.
Штурманы зашуршали планшетами.
Константиновка - это на юге, в районе Донбасса, под
Горловкой. От нас - 900 километров. А до Кенигсберга - 1100.
Толкаю Евсеева:
- Дай-ка взглянуть.
Наш маршрут пролегает над территорией, не занятой противником. Пролетев две трети пути вдоль линии фронта почти строго на юг, мы где-то возле Богучар развернемся на запад и пересечем фронт.
Да, полет трудный. И туда и обратно - при сильном боковом ветре. Одна надежда - на экономичную эксплуатацию моторов. Эх, если бы можно было подобрать правильные дозы газовой смеси! Но эти злосчастные газоанализаторы по-прежнему оставались для нас 'белым пятном'.
'Экипажам прошу учесть, - продолжал начальник штаба.- На этот раз в баки ваших самолетов будет залито бензина на шесть часов плюс аэронавигационный запас. И поэтому блуждать не рекомендуется'.
Взлетели мы засветло. Но от этого нам не было легче; Густая мгла непроницаемой стеной застлала все вокруг. Едва оторвавшись от земли, мы повисли в каком-то неопределенном пространстве.
Эти секунды самые неприятные. Пока самолет разбегается, ты еще видишь дальний край аэродрома: капониры, опушку леса. И вдруг все это, промчавшись под крылом, исчезает. А впереди мгла! Ты лихорадочно ищешь, за что бы зацепиться взглядом, чтобы по этому предмету ориентировать машину, но ничего не находишь. И тогда в оглушительном реве моторов тебе начинаю слышаться тревожные нотки. Может быть, у самолета уже крен и он валится к земле?
Слева под ребрами: 'Ек! Ек!' Тогда, мысленно плюнув на горизонт, которого не видно, ты впиваешься взглядом в приборы. И тут же перестает щекотать под ребрами. Все нормально! Самолет набирает высоту. Никакого, крена нет. И уже в сознании вспыхивает искоркой хвастливая мысль: 'Вот я какой! Как хорошо взлетел!'
Все эти чувства, самые что ни на есть противоречивые, промелькнут в сознании за какую-то ничтожную долю секунды, встряхнут тебя всего с головы до ног и придадут такой острый вкус к жизни, какой едва ли испытает тот, кто не ходит рядом со смертельной опасностью.
На высоте четырех километров штурман надевает кислородную маску. На высоте пяти я плотнее застегиваю воротник комбинезона: холодно.
Темнеет. Земли не видно. Все та же мгла вокруг. Откуда ее принесло? Монотонно, усыпляюще гудят моторы.
В памяти встают мирные полеты над лесками и горами Средней Азии, Каракумы, Кызылкумы, отроги Тянь-Шаня, скалистые хребты Памира... Тогда у меня были совсем другие грузы: почта, пассажиры. Чабаны, инженеры-нефтяники, геологи, геодезисты, строители,
врачи...
Впереди слева виден какой-то неясный силуэт. Осторожно приближаюсь к нему. Самолет нашего полка. На" хвосте - синяя полоса и цифра '19'. Гришанин. Пожилой, тихий, молчаливый летчик. Ветеран полка. У него уже перевалило за сто боевых вылетов, и мы, молодые летчики, смотрим на него с почтением. Редко кому удается перешагнуть такой рубеж.
Стрелок-радист, увидев нас, приветливо махнул рукой. Гришанин повернул к нам свое бледное лицо. Оно у него всегда бледное, а на этот раз, оттененное черным шлемофоном, кажется белым, как бумага. Некоторое время он смотрел на нас каким-то странным, отрешенным взором, в котором, как мне казалось, чувствовалась необыкновенная усталость и тоска. Посмотрел, отвернулся, втянул голову в плечи и замер, глядя на приборную доску. Мне стало не по себе, и я поспешил отойти в сторону.
Вскоре стемнело совсем. Отчетливо засветились фосфорическим светом цифры и стрелки приборов, стал хорошо различим накалившийся глушитель левого мотора.
Сколько раз я видел этот глушитель! То он был ярко- красным, то розовым, то почти черным. Видел и... не придавал этой разнице цветов никакого значения. А тут мне словно кто в ухо шепнул: 'Дурень ты дурень! Зачем тебе газоанализатор, который врет? Ты ведь можешь хорошо отрегулировать смесь по глушителям! При нормальной смеси глушитель должен быть светло-красным. Вот и подгоняй его под этот цвет сектором воздуха!'
В самом деле, как это мне прежде не приходило в голову? При богатой смеси, когда в карбюратор поступает мало воздуха, горючее, не успевая полностью сгорать в цилиндрах, выбрасывается в глушители и, охлаждая их, придает им темную окраску. Проще простого!
Я нетерпеливо заерзал на сиденье. Черт побери, это уже было своего рода открытие! Волнуясь, осторожно сдвинул сектор подачи воздуха и поглядел на глушитель. Никаких изменений. Странно. Неужели я ошибся в выводах? И газоанализатор молчит. Сдвинул еще немного. Ага! Стрелка газоанализатора, показывавшего до этого крайне обедненную смесь, дрогнула и поползла к смеси богатой. Так. Хоть наоборот, да показывает. А глушитель?
Я смотрю на него минут пять. Наконец-то! Чуть светившееся до этого колено трубы, уходящей под крыло, начало покрываться светлыми пятнами. Еще минут пять, и глушитель приобрел ровный темно-вишне цвет.
Так. Хорошо. Чудесно! Уже смелее передвигаю сектор еще немного вперед. Нужно довести глушитель до светло-красного цвета.
Глушитель правого мотора мне не виден. Не беда, то он виден штурману. Я попрошу его помочь мне.
Через два часа полета мы изменили курс. Нас время от времени обдавало сыростью, и тогда вокруг раскален-' ных глушителей начинал светиться грязновато-красный! ореол. Мы шли среди рваных облаков.
Вскоре под нами обозначилась линия фронта. Пожары, пожары и огненные швы пулеметных трасс и летящих снарядов. Что-то вспыхивало, взрывалось, летели искры, и к самым облакам вздымались мрачные столбы' дыма. Внизу шли кровопролитные бои.
На несколько секунд мой взгляд остановился на бом- бардировщике, летящем впереди. Четкий силуэт его был ясно виден на фоне освещенных облаков. А снизу, спра ва, силуэт поменьше. Истребитель! В тот же миг стреми- тельные огненные язычки лизнули борт бомбардировшика. И его не стало... Он испарился в адском взрыве собственных бомб. А потом все исчезло. Наш самолет вошёл в облака.
Мы молчали. Все было ясно и так: Гришанин...
Вынырнули из облаков через десять минут. Осмотре- лись. Тихо. Темно. Совершенно темно.
Спрашиваю у Евсеева:
-Сколько лететь?
-Сорок пять минут.
И все. Опять молчим. Бледное лицо Гришанина стоит передо мной. И радист приветливо машет рукой. Штурман... Кто у Гришанина штурман? Ах да, Цыпля-ков! Высокий такой. Балагур и гитарист. А воздушный стрелок вроде нашего Китнюка - круглый, как колобок. Нет их. Были - и нет. Ушли в ничто. Мгновенно. Может быть, даже ничего не ощутив.
А вот и цель. Впереди, слева. Прожектора, зенитки, вспышки рвущихся бомб. Все как надо...
Отбомбились, отошли от цели. Взяли курс. Вошли в облака. Штурман закурил папиросу. Я не курю, но сейчас едва ощутимый дымок табака создает мне иллюзию лирной обстановки. Будто сидишь у кого в гостях за лирным домашним столом. Ровно гудят моторы. Мерцают приборы. Пахнут влагой облака.
Высота - шесть тысяч метров. Холодно. Время от времени я поглядываю на глушитель. Ровный приятный розовый цвет. Такой же, по докладу штурмана, и у правого мотора. Интересно, даст ли нам ощутимую экономию горючего это новшество?
Наверное, мы уже прошли линию фронта. Но штурман молчит и не просит, чтобы я вышел из облаков для уточнения маршрута. Что ж, ему видней.
Прошло еще минут пятнадцать. Начинаю беспокоиться. Вроде бы пора и курс менять.
Включаю переговорное устройство:
-Николай Гаврилович, ты не спишь? Наверное, по
ра и курс менять?
-Через восемь минут.
-Снижаться будем?
-Обязательно.
-Тогда пошли?
-Пошли!
Снижаемся. Пять тысяч метров. Четыре. Три! Мы вырвались из облаков.
-Ого! Что это - линия фронта?!
Это мы выкрикнули чуть ли не хором. Под нами изломанные полосы пожаров, столбы дыма и нервно шарящие по облакам метелки прожекторных лучей.
Штурман в растерянности:
-Что за ч-черт?
А у меня в глазах силуэт самолета и яркая вспышка... Опять нарвались на то же место!
Синий луч коснулся крыла. Рядом глухо хлопнул крупнокалиберный снаряд.
Мы ушли в облака, растерянные, обескураженные. Что за чертовщина? Судя по времени, линия фронта должна быть далеко позади...
Молча осмысливаем положение. Мне слышно, как вздыхает штурман, взваливая на себя всю ответственность за эту странную историю: потерял ориентировку, факт!
Стрелка индикатора радиополукомпаса, укоризненно кивая мне со своего циферблата, утверждает, что мы уклонились влево.
Евсеев взрывается: - Черт бы побрал этот РПК1- щелкает выключателем. - Держи прежний курс. Будем идти еще двадцать минут.
Двадцать минут - это сто километров. Ничего не понимаю. Как это случилось? Шли, шли и, пожалуйста, - пришли!
Облака кончились. Над нами звездное небо. На земле - ни огонька. Держу курс. До боли в глазах всматриваюсь в местность. Леса, овраги, поля. Какая-то река, железная дорога, шоссе...
У меня за голенищем карта. Развернуть бы ее, посмотреть. Но тогда нужно включить в кабине свет, а это, во-первых, опасно: можно привлечь внимание истребителей, а во-вторых, я все равно ничего не разберу: меня ослепит, и ночь за бортом станет для меня словно политая тушью.
Томительно проходят двадцать минут. Судя по маршруту, на месте излома курса должна быть река, железная дорога и город. Но под нами ровная местность с жидкими перелесками и маленькими хуторками. Где мы?
Штурман досадливо кашляет и дает мне новый курс. Теперь мы будем идти на северо-запад. Линия фронта слева. Это все, что мы пока знаем. Мало! Слишком мало или почти ничего, если учесть, что у нас в баках осталось горючего на три часа, то есть как раз столько, чтобы дотянуть до аэродрома. Ч-черт!..
Я уже принял все меры для строжайшей экономии горючего. Сбавил обороты моторам, снизил скорость. Сейчас нам важно не дальше пролететь, а дольше продержаться в воздухе. Прикидываю в уме: может, хватит горючего, чтобы продержаться до рассвета? Нет, не хватит.
О том, чтобы выйти на свою базу, нечего и думать. Оставалось надеяться на случай, который заботливо подсунет нам какой-либо аэродром с ночным стартом. Мало ли их тут разбросано!
Евсеев сидит курит. А кто будет сверять карту с местностью? Кто будет восстанавливать ориентировку?
Так вот у него всегда: замрет и философски отдается воле случая. Никак не могу понять: то ли у него 'заклинивает' что-то в голове, и он теряет всякую способность здраво рассуждать, то ли это я его избаловал, как он любит выражаться, - 'счастливой звездой'. Спорить с ним в это время, ругаться - бесполезно.
В таких случаях я стараюсь говорить с ним ласково: 'Коля, милый, сделай то-то'. Коля делает, но не так, как надо.
Еле сдерживаю себя, чтобы не взорваться:
-Слушай, дорогой. Ну, развернул бы ты карту, рас
стелил бы ее на полу, тебе ведь удобно. Посмотрел бы
внимательно, прикинул. Вон, видишь, река под нами?
Какие крутые берега? Ведь можно же ее опознать! А вон
железнодорожный мост...
В наушниках слышен подавленный смешок. Это Заяц хихикает над моим елейным голосом. И смех, и грех!
-Справа впереди аэродром! - неожиданно провоз
глашает штурман. - Самолеты летают!
Меня коробит его победоносный тон. Будто это его заслуга, что впереди появился аэродром.
-Чему ты радуешься?- спрашиваю я. - Это что -
наш аэродром?
-Нет, конечно, - беззаботно отвечает Евсеев, -но
мы там сядем.
Садиться на чужой аэродром - удовольствие маленькое. Вряд ли нас там накормят, а уж спать-то наверняка придется, сидя в кабине.
-Сядем, - ворчу я и тут же, к слову, ехидно заме
чаю : - А ты уверен, что это наш аэродром, а не фашисг-
ский? А может быть, мы болтаемся сейчас над террито
рией, занятой врагом, а?
Штурман явно обескуражен.
-Ну-у-у, тоже мне скажешь... Ясно, наш.
В голосе его неуверенность. Он так сбит с толку этим ночным приключением, что может сейчас поверить чему угодно.
На высоте тысячи метров подходим к аэродрому. Светится ночной старт, но какой-то странный. По кругу ходят три самолета, четвертый взлетает. Аэродром явно тренировочный, и самолеты небольшие. Возможно, что нам и не сесть здесь. Надо посмотреть, не то завалишься в конце пробега в овраг.
Договариваемся: я сделаю предварительный заход на посадку, и когда мы будем проходить низко над землей, Заяц запустит вверх осветительную ракету. Мы увидим, какие стоят самолеты. Если большие или истребители, значит, можно садиться.
Снижаюсь. Включаю бортовые огни, захожу на посадочную полосу. Мне видны силуэты приаэродромных построек и стоящих в ряд самолетов. Все они мчатся на меня со скоростью свыше двухсот километров. Успеем ли мы разглядеть?
-Заяц, давай! - кричит штурман. В воздух взлетает ракета. Сначала мне виден только ее искрящийся след, а затем мертвенно-бледное дрожащее зарево освещает окрестность. Бросаю взгляд вниз направо и... ох-х!- под нами проносятся пять или шесть зачехленных немецких транспортных самолетов Ю-52.
-Немецкие самолеты! - кричит Заяц.
-О-о-о! - стонет штурман.
Я резко даю обороты моторам, торопливо выключаю бортовые огни. У меня в голове мешанина. Кисель. Ничего не понимаю. Что же это - неужели мы в тылу у немцев?
Обычно, когда человек лишен возможности соображать, он обращается за помощью к инструкции. Я никогда не мнил себя ее знатоком, а тут вдруг вспомнил: 'Если экипаж потерял ориентировку и не уверен в том, что он находится над своей территорией, командир самолета обязан взять курс на восток и лететь до полной выработки горючего, после чего выброситься на парашютах...'
Не особенно уверен в точной передаче текста, но главный смысл инструкции именно такой: 'Экипажу выброситься на парашютах'.
Соображаю: горючего в баках еще на два часа. Это значит: мы сможем пролететь почти шестьсот километров. Прикидываю по памяти на карте: допустим, что линия фронта не слева от нас, как мы думали, а справа, ну от силы в пятнадцати-двадцати километрах (хотя это никак не укладывается в моем сознании). Тогда выходит, что наши моторы остановятся где-то за... Пензой! А если вдруг окажется, что мы уже сейчас болтаемся над Пензой (а это тоже не умещается у меня в голове: откуда же там немецкие самолеты?), тогда выходит, мы залетим аж чуть не под Урал. Уму непостижимо!
Фантазия рисует мне 'веселую' картину: где-то в глубочайшем тылу, на Урале, грохается об землю самолет и с неба на 'зонтиках' опускаются четыре 'ангела'. Конечно, нас хватают, как 'шпионов-диверсантов'.
'Вы откуда? Кто вас послал? С каким заданием?' - 'Да вот, понимаете, полетели мы бомбить фашистов...' - 'Фашистов?! Так вы же не туда курс взяли, голубчики! Совсем в другую сторону. Фронт-то во-о-он где - на западе, а вы на восток ударились'.
Потом, конечно, все выясняется, и нас отпускают с богом. Но стыд-то какой! Позор на всю страну!
От таких мыслей хочется взвыть по-собачьи. Сижу в-полной растерянности, набираю высоту, машинально дер-
жу прежний курс - на северо запад. Самолет охотно ко2 зет вверх. Еще бы! Он стал на четыре тонны легче...
Справа на горизонте что-то светлеет. Будто пожар. Всматриваюсь: луна! Ну, теперь проще. Через четверть часа она поднимется и засветит так, что можно будет свободно восстановить ориентировку. Облегченно вздыхаю. К черту инструкцию.
И вот я уже почти счастлив. Много ли человеку нужно? Луну! Всего только одну луну! Горючее у нас еще есть, а значит, есть и время на распутывание этого странного узла событий сегодняшней ночи. Единственно, что меня еще тревожит, - придется ведь все-таки доложить начальству о том, что мы заблудились. Последствия могут быть самые печальные: нас не допустят к подготовительным полетам на Берлин. А наши-то сейчас возвращаются домой. Садятся. Идут в столовую. А мы...
Щелчок в наушниках, и Заяц докладывает:
-Товарищ командир! С КП распоряжение: 'Всем
экипажам! Наша база подверглась нападению бомбарди
ровщиков противника. Посадка запрещена. Идите на за-
пасные аэродромы'. Все!
Час от часу не легче! Впрочем... впрочем... Черт
возьми!
Радист словно угадывает мои мысли:
-Ну и везет же нам, товарищ командир. Кто теперь
подумает, что мы заблудились.
В наушниках осторожное покашливание штурмана:
-Даю поправку, товарищ Заяц. Везет не вам, а лично
мне. Так-то вот. Я олух царя небесного и признаюсь в этом
во всеуслышание.
Мне радостно слышать повеселевший голос штурмана, но я обрываю его самобичевание:
-Перестань, чудило! Мы с тобой оба хороши, и давай
разделим эту историю - по-братски. Если бы мы, летя в
облаках, вместо поспешных решений сменили курс по рас
чету времени, было бы все это?
-Нет, конечно!
-Ну так вот, дорогой, разворачивай карту и прокла
дывай ориентировочно по времени этот наш распронесчастный маршрут.
Штурман долго копается с картой. Луна уже поднялась высоко, и ее отражение скачет внизу по каким-то болотам. Напрягаю память. Что-то знакомое. Озера, крутые извилины речек и сеть прямых каналов, какие я видел на торфоразработках.
Невероятная догадка почти ослепляет меня. Не может быть! Придерживая левой рукой штурвал, правой вынимаю из-за голенища карту. Лист трепещет от воздушных струй. Сгибаю его, кладу на коленку. Вот так! И свет включать не надо - все видно отлично.
Всматриваюсь вниз. Слева неожиданно появляется отрезок железной дороги. Один конец ее, загнувшись к западу, упирается в озеро, другой уходит вперед, нашим курсом. Справа - тоже озеро и река.
Лихорадочно шарю глазами по карте. Не выдерживаю, включаю освещение кабины. Так. Все ясно! Выключаю свет, сворачиваю карту. Если минут через пять наткнемся на перекресток железных дорог, значит, мы в районе города Гусь-Хрустального. Ничего себе, отклонились! Почти на триста километров!
Через пять минут появляется перекресток. Точно! Гусь-Хрустальный!
Штурман тоже определил наше местонахождение. Это видно по его сокрушительным вздохам:
-Ах, черт возьми! Надо же так!
Спрашиваю:
-Что там у тебя?
Отвечает не очень-то весело:
-Понимаешь, под нами-то Гусь-Хрустальный! Вон
куда занесло!
Через десять минут мы приземляемся на запасном аэродроме. Здесь уже стоят десятка полтора самолетов нашего полка. Подруливаем, выключаем моторы. Все спят, и нас никто не встречает. И не надо. Нам чертовски радостно и так.
Мы проболтались в воздухе десять часов. В мирное время нам с Евсеевым преподнесли бы по лавровому венку с лентой, потому что мы побили мировой рекорд по дальности полета на данном классе самолетов. Но, разумеется, из-за вполне понятной скромности мы ни перед кем не стали хвастаться своими достижениями. Мы обсудили их тихо, с глазу на глаз.
-Что же все-таки с нами произошло? - спросил
я. - Как это мы так с тобой?
Евсеев почесал макушку.
-Не говори! Вспоминать тошно. Вот, смотри. - Он
развернул карту.- Возвращаясь от цели, мы из-за силь
ного попутного ветра промахнули точку разворота и вы
шли на эту вот узловую станцию, которую бомбили нем
цы. Нас приняли за фашистов и обстреляли. Мы, подумав,
что это линия фронта, снова ушли в облака и вышли во-от сюда, аж за Пензу... Там мы увидели трофейные 'юн-керсы' и...
-Ладно, Коля не продолжай. Все ясно. Мы с то
бой... плохо думали.
-И то верно, - согласился штурман.- Особенно я.
Хороший мужик этот Евсеев!
А мировой рекорд по дальности полета был все;таки нами побит!

- я с благодарностью помню и восхищаюсь трудовыми и боевыми подвигами наших дедов и отцов, бравших 'на себя' весь груз тех тяжких лет !
Viktor

KudretsA:
Юксаре:
Робята, я вчера "был" в начале ветки по делам, - теперь, сижу с красными ушами, кресло тоже покраснело, кстати !

Хорош же я-гусь, "качу бочки" на Вас, задаю вопросы, жду на них ответа, а на них давно ответили, ещё в начале ветки.
Ёлы-палы, стыдоба ! Ну ВЫ чего не приструните обеспамятевшего "двоечника", - тут помню, тут - не помню ? Простите меня ребята !
Я ведь так и "по второму кругу" начну одни и те же рассказы писать, - народ, подсказывайте, не дайте опозориться начинающему терять память, седому и лысому !
:-))

:) Виктор, не надо краснеть, а то нам тоже прийдется, если первые страницы перечтем :)

Ок Илья ! А как тебе вопрос про "четырёхногий" Ка-226 ? Я в спешке смотрел Ваши фотографии без увеличения и в слабых очках не увидел на фотографии(вид сбоку) впереди два колеса. Подумал, -неужели изменили конструкцию фюзеляжа ? А потом, неспеша пересмотрел все фотографии, в том числе и вид спереди........
Хорошо что рядом сына не было, он бы "угорел" от "профессионала" - со смеху.
:-))
:-))

Всех с наступающим НовымГодом!Ушел в долгожданный отпуск, буду после праздников.

С Новым Годом!

C наступающим, Новым Годом, Паша !
Счастливо встретить !
:-))

Ё-моё ? Как же я ЭТУ красоту не увидал ?!
Вот, что значит - спешим ухватить всё сразу, а в результате, ..... ухватываем ...хвосты !
НУ ладно я, - "мальчик до сих пор быстрый(молния)", ВЫ ТО куда глядели , НАРОД ? НЕ ОБАЛДЕЛИ от этой красотищи и не сказали сюда !?
http://kudretsa.fotoplenka.ru/ ...

:-))

Не помню, приводил ли эти цитаты.

Вот экскурс в раннюю историю авиации Приаралья.




'В начале ноября 1941 г. я получил задание вылететь из Владимировки в Среднюю Азию с целью подыскать место для перебазирования эскадрильи ЦАК и приказал инженеру В. С. Романенко подготовить самолет САМ-5-2бис. Штурманом взял летчика С. Н. Анохина. Когда я вручал ему вместо аэронавигационной карты карту магнитных склонений с проложенным маршрутом через казахстанские Голодные степи прямо на Актюбинск, Анохин загрустил и предложил, чтобы я уволил его от этой обязанности: 'Вы комэск, командир корабля - возьмите на себя работу штурмана, а я гарантирую точно и беспрекословно выполнять Ваши распоряжения'. На том и порешили. Приняв доклад о готовности самолета от Романенко, получив бортпайки и попрощавшись с провожавшими нас летчиками и техниками, мы пошли на вылет. Машина была полностью загружена: горючее в основном и крыльевых баках, смазочные масла и продукты - общий вес немалый.

Пробег получился довольно длинным. Оторвавшись на границе аэродрома, мы легли на курс. Через 13 минут пересекли железнодорожный путь -первый и последний линейный ориентир до Актюбинска, а через 30 минут вошли в снегопад. Определив по паровозному дыму направление ветра, я решил, что если точно держать заданный курс, то через 4, 5 часа мы будем в Актюбинске. Снегопад с каждой минутой усиливался, мы шли на бреющем полете над землей, покрытой снегом. Видимость стремительно ухудшалась. Я предложил Сергею набрать высоту 300 метров, прибавить обороты и держать скорость 180 км/ч. Выполнив мои указания, Анохин успокоился и попросил поесть. Он брал одной рукой кусок жареной баранины, а другой - ломоть хлеба, и тут мне пришлось ежесекундно спрашивать, какой курс. Я наблюдал из-за его спины за картушкой компаса КАИ-12, которая отклонялась градусов на 10, когда он кусал баранину, и возвращалась в прежнее положение, когда он кусал хлеб. Я кричал: 'Сергей, прекрати хождение по курсу!'

За более чем три часа в буквальном смысле слепого полета постепенно привыкли к сложным погодным условиям. Потом снегопад стал слабеть, и мы увидели в просвете громадную стаю сайгаков, которая вначале убегала от нас, а затем повернула в обратную сторону. Мы предположили, что впереди жилье. Действительно, минут через тридцать внизу показалась ж.д. Уральск-Мугаджары; самолет развернулся на 90њ и оказался над актюбинским аэродромом. Я приказал снижаться и смотреть на указатель ветра. Внизу был глубокий не-укатанный снег. В таких условиях без старта мы садиться не могли. Пришлось сделать три круга, прежде чем на поле выехала старая полуторка, привезшая посадочные знаки. Кроме того, посадка на неукатанную полосу грозила 'накатом', потому что наш самолет имел колесное шасси обычного для того времени типа: с хвостовым костылем и колесом малого диаметра. В той ситуации единственным средством предотвратить 'накат' было изменение центровки на предельно 'заднюю'.

Сергей пошел на посадку, а я стал перетаскивать груз ближе к хвосту. Почувствовав касание нижней части фюзеляжа о снег, я сам переместился назад и приказал летчику выключить зажигание и перекрыть бензобак. Винт остановился, касания колес мы не ощутили. Попытались рулить, но мощи у М-11Д не хватало, а хвостовая часть поднималась. На стоянку нас притащил трактор. Самолет обступили летчики, техники. Пошли расспросы, высказывания. Чувствовалось, что машина всем нравится.

В диспетчерской встретились с начальником актюбинского порта, который просто остолбенел от удивления, узнав, что мы полностью обеспечены горючим на перелет до Ташкента. Затем он попросил рассказать о нашей замечательной машине летно-техническому составу. Аудитория была очень заинтересована. Поздно вечером, провожая нас на отдых после трудного перелета и проведенной беседы, довольный начальник обещал ночью укатать взлетную полосу и выпустить нас завтра первыми. Так и было сделано. Самолет без нас вытащили трактором на подготовленную взлетную полосу, прогрели мотор и ждали. В моих руках вместо карты магнитных отклонений оказалась большая склеенная лоция Аэрофлота с проложенным курсом Актюбинск-Ташкент и обратно с подробными отметками запасных промежуточных аэродромов. На обратной стороне стояла дарственная надпись одного из ведущих летчиков 1-го класса актюбинского порта по фамилии Ким.

Мы взлетели и сделали прощальный круг, покачав с крыла на крыло в знак благодарности. Поздно вечером без посадки, минуя крупные аэропорты Челкар, Джусалы и Туркестан, приземлились в Ташкенте.




http://www.airwar.ru/enc/cw1/s ...

Выполняя задание, пришлось исколесить всю Среднюю Азию. Обратно летели из Фрунзе. На маршруте Фрунзе - Туркестан нас застала пурга, но самолет благополучно приземлился в аэропорту Туркестан. А вот вылетевший перед нами военный экипаж на УТ-2 разбился. Погода и перепуганный катастрофой начальник аэропорта держали нас трое суток. Только на четвертый день нам удалось взлететь с шоссейной дороги, проходящей около аэродрома.

Погода опять нас не баловала. В бреющем полете над железной дорогой вдруг сдал мотор. Сели, произвели внешний осмотр двигателя и обнаружили, что отсоединилась тяга заслонки карбюратора и заслонка осталась в положении 'закрыто'. После присоединения тяги нужно было опробовать мотор на предельной мощности. Сергей запустил его, а я попытался удержать самолет за стабилизатор, но не получилось. Тогда я взял две буханки мерзлого хлеба и подложил под колеса - Сергей сразу вывел обороты на полную мощность, и мотор заработал исправно. Убрав буханки в кабину, я едва успел захлопнуть дверь, как самолет взлетел.

За сорок километров до очередной посадки в Челкаре стало падать давление масла. Стрелка манометра стояла на 'нуле'. Это означало не просто отказ прибора или маслонасоса, а более серьезную поломку - лопнул маслобак или масломагистраль. Из-за плохой погоды мы шли на низкой высоте. Пришлось выключить зажигание, перекрыть пожарный кран и садиться, что называется, 'прямо подсобой'. Шасси зарылось в глубокий снег, самолет пополз на брюхе и остановился. С трэдом сняв бак, мы обнаружили горизонтальную трещину длиной 10 сантиметров. Что делать? Место нашего приземления называлось разъезд Капотай. Через 40 минут здесь проходил товарный поезд, я остановил его на минуту и на паровозе отправил Сергея с баком в железнодорожное депо в Челкар. Надеялся, что тамошние мастера если и не смогут клепать и варить дюраль, то хотя бы попытаются чем-нибудь склеить и забинтовать лентой с проволокой.

Оставшись на холодном ветру у самолета, я на двух верблюдах подтащил его к железнодорожной насыпи и пошел к дежурному по разъезду обогреться. Дула сильная поземка, и скоро самолет полностью замело снегом. По телефону я связался с секретарем горкома партии г. Челкар, и мне прислали в помощь оперативного уполномоченного НКВД. Молодой казах, проверив мои документы, спросил: 'С чего начнем?' Я попросил мобилизовать людей, чтобы утоптать две дорожки для взлета, показал направление и ширину дорожки. В сугроб у самолета воткнули шест с фонарем 'летучая мышь', а второй такой шест укрепили на конце взлетной полосы. 'Спи хорошо', - сказал мой помощник, а точнее спаситель - 'людей мало, работать будут верблюды'.

Рано утром Анохин привез бак. Лицо Сергея осунулось, было все в копоти, но мучился он не напрасно. Мой напарник поведал замечательную историю о местном умельце, спасшем наш самолет. Дело в том, что в депо помочь не смогли. В аэропорту мастерских не было. Один дежурный моторист с электростанции вспомнил, что до него тут работал дядя Кузя, который, хоть и любил выпить, но был мастером на все руки. Сергей ухватился за это предложение, как утопающий за соломинку. Дядя Кузя оказался во хмелю, однако просьбу выслушал внимательно и коротко бросил: 'Покаж!' Осмотрел бак, провел своим затвердевшим большим пальцем по трещине и сказал: 'Перекалили дюраль, вот и лопнул от вибрации. Клепать нельзя, так как в нутро не залезешь. Варить не на чем, да и не приходилось. Пайка тут тоже ни к чему'. И видя, что у Сергея угасают последние надежды на благополучный исход, улыбнулся и успокоительно произнес: 'Аты, паря, чем платить будешь? Деньгами не возьму, а коль спирт есть - завтра улетишь'. Сергей с радостью согласился. Проснувшись утром, Анохин увидел бак, на трещине которого возвышался громадный 'компресс', обкрученный мягкой проволокой вдоль и поперек. Дядя Кузя ощупал сооружение и деловито сказал: 'Сделал неказисто на вид, но лети спокойно - головой ручаюсь'. Налил себе стакан спирта из анохинской фляжки, залпом осушил его и пожелал счастливого пути.

Тем временем нашего 'биса' уже откопали. Снегопад прекратился, ветер был встречный, силой до 15 м/с. Устанавливая бак, мы подложили под ленты его крепления куски валеной шерсти от старого валенка для смягчения вибрации, слили конденсат, наполнили бак маслом и запустили мотор. Места для взлета было мало, и чтобы облегчить машину, Анохин полетел один. Мы с уполномоченным добрались до станции Челкар на попутном поезде.

На аэродроме у самолета стояли Сергей и дядя Кузя, в руках у которого была самодельная и довольно вместительная фляжка. Вручив дяде Кузе его сосуд полным по пробку, мы обнялись и стали прощаться. Наш новый знакомый сиял...

Мы убедились, что течи масла нет, давление устойчивое, и через пять минут были уже в воздухе. Мотор работал ровно, нагрузка уменьшалась, настроение было приподнятое. Чтобы побыстрее добраться домой, решили лететь напрямую, через Голодные степи и топкие грязи Хаки, благо горючего хватало. Однако в Красном Куте, пришлось сесть, потому что давление масла опять упало. Отверткой прикрутили проволоку в тех местах, где просачивалось масло, долили свежего и благополучно вернулись на свой аэродром. Просто не верилось, что мы долетели с дырявым маслобаком, заклеенным жидким стеклом и лоскутами брезента (потом бак заменили- взяли от УТ-2, а под ленты крепления подложили губчатую резину).

САМ-5-2бис преодолел в этом полете огромное расстояние и в наших с С. Н. Анохиным сердцах оставил неизгладимый след как машина перспективная, обладающая простотой и легкостью управления. Могу лишь сказать конструктору Александру Сергеевичу Москалеву громадное спасибо за прекрасный самолет. Жаль, что САМ-5-2бис попал, как выражаются летчики, не 'в струю', а в период войны и в руки нерадивого хозяина. В 1942 г. ЦАК перевели в Казань. В конце 1943 г. случилась авария, починить самолет как следует не смогли, и при возвращении в Москву бросили наш САМ-5-2бис на краю аэродрома Казанского аэроклуба'.

to Corvus:
Володя, большое спасибо !
Я и не слышал о таком самолёте. Действительно, поразительные характеристики для фактически "сделанного руками" самолёта, с одним дв-м в 100 лошадок, при фантастической экономичности, причём не впрыск, а обычный карбюратор, по всей видимости. А люди какие ?! Радуюсь, как мальчишка, за них.

Виктор, у меня нет логина и пароля! Высалайте пожалуйста на почту!!! жду! перенесу туда альбом, пока еще не добавил фоток

Уже!
:-))

Не помню, рассказывал ли я ВАМ, одну маленькую историю ?

'Идёт солдат по городу':

Я иду, озираясь по сторонам, словно, только что из лесу - да оно так и есть, наша часть на самом деле находится в лесу, возле посёлка Околица, под Минском.
Уже не раз, ко мне подходят граждане и гражданки, с вопросом: 'чего ищешь, солдатик ?'
А я, ничего не ищу - мне просто интересно, через полгода солдатской службы, это после вольготной гражданки-то, выйти на 'белый , свободный свет'. Посмотреть, изменилось ли что-либо, в стране, после ухода в армию, её сына, гражданина Союза Советских Социалистических Республик ?!

Неа, ничего не изменилось, так же смеются проказницы-девчонки, прыская в кулачок и краснея, под пристальным взглядом, не видевшим таких красивых озорниц, столько времени. Так же сидят, судачат, старушки у подъездов, в считанные доли секунды просвечивая насквозь, своими 'рентгеновскими', мудрыми глазами. На минуту замолкают, провожая взглядом мальчишку со стриженой головой, в пилотке набекрень, на одно ухо, и затянутой в талии гимнастёрке.
У самих, небось, такие же пацаны служат, на другом конце страны, где-нибудь, на Камчатке или в Узбекистане.
Также режутся в домино старики и няньчатся со своими чадами молодые мамы, держа коляску в одной руке, и книгу- в другой, - сидя в тенёчке, на скамейках. Снуют туда-сюда машины, гудит-шумит город, живёт моя страна, несмотря на моё отсутствие !
Какой красивый город Минск, - светлые, чистые улицы. Зелёные газоны, огромные витрины магазинов. Народ ходит со светлыми лицами, улыбаясь чему-то своему, сокровенному

Так вот, меня отпустили в увольнение, впервые в нашей 'учебке', - как сказал, командир взвода, 'старлей', довольный и гордый за меня, поскольку проверяющий из Москвы, приказал поощрить солдата, не смутившегося при виде 'очень большого начальства' .
-Дежурный по роте - дэбэлый сержант, почесал репу и приказал мне, дневальному, - 'четырёхмесячному солдату', разыскать моего командира отделения, вроде бы сидевшего на политзанятиях в "ленкомнате" и взять у него ключи от каптёрки.
-Так там же, заезжий полковник, 'причёсывает' сержанско-старшинский и офицерский состав.
Бобо будет, однако !
-Ну не мне же туда идти, напарываться - рассудил сержант и дал команду: 'выполнять !'

Подумав, что буду говорить и в какой последовательности, - не перепутать бы блин, стучу в дверь 'ленкомнаты' с выскакивающим из груди сердцем, без запинки отчеканиваю по очерёдности: 'тащ полковник, разрешите войти, тащ полковник, разрешите обратиться, рядовой - такой то, тащ полковник, разрешите обратиться к сержанту такому то, тащ сержант, разрешите обратиться и т.д. и т.п.'.
-Народ в 'ленкомнате', головами, - на полковника-на меня, на полковника-на меня, на сержанта-на меня и т.д.
-Ффу-у, забрал, наконец, ключи, вроде ничего не перепутал, пока.
Та-ак, теперь, - почти всё, - в обратной последовательностита-та- та- та,
'Разрешите идти, тащ полковник ?'
-'Рраз' через левое плечо, щёлк каблуками, как белый офицер из кино, дверью 'ленкомнаты' - бац ! За дверью - тишина !
Наверно, ещё головами мотают- туда-сюда, по инерции. Есть сила такая. Инерция называется.

Позже, оказывается, этот проверяющий узнал от моего командира взвода, что в свободное время, сижу с паяльником в каптёрке, мудрю с таким же , 'повёрнутым на радио', солдатиком, усовершенствуя?!(ой не могу), УКВ радиостанцию Р-105М, чтобы моим друзьям-сослуживцам, было интересно(оно им надо?), работать на приём, принимая азбуку Морзе, с эфира, в обстановке, приближенной к реальной.
-Какое может быть поощрение для солдата-'первогодка', да ещё в 'учебке' ? Ну не медаль же. Ясное дело, - увольнительная, в город. Для меня - как гром, среди ясного неба. Но приятно !
Моему командиру отделения - это, как серпом по одному месту, ( там, где вам по пояс будет), - ну не нравилось, и всё. Почему - не знаю. Может пилотка моя не нравилась. На правом ухе.

-Вот и брожу теперь, по улицам Минска, разглядывая любопытным взглядом, всё вокруг. Отутюженная гимнастёрка, с глухим, белоснежным подворотничком и натянутые бриджи, 'сидят' на мне, как влитые, надраенные сапоги отражают свет солнышка, на чёрной коже и мне приятно ловить взгляды девушек, делая вид, что мне они совсем не интересны, хотя, второе 'я', орёт внутри благим матом : 'э, э, э-х, - ну ты куда попёр, в сторону-то, ну познакомься с кем-нибудь, дундук' !!!
-Ведь подходила девушка, спрашивала, по-человечески, между прочим: 'что-то ищете, Вам помочь?' - заалев щеками.
- Вот ведь, какие времена были, - надо отметить!
Бе-ло-русси-я !

Ну, так вот, меня и 'занесло', на площадь Якуба Колоса, где заглядевшись на красивый , устремлённый ввысь, шпиль, не заметил военного, впереди. Краем глаза, только отметил погоны ! Поворачиваюсь и обалдеваю, - навстречу идёт, .....настоящий генерал, в 'лампасАх' и красивом кителе, с колодкой наград -'до пупа' и фуражке с 'дубьями'.
Приученный муштрой, напружинился, вскинул правую руку к виску, левая вдоль тела и, ......'рубанул', строевым, печатая шаг, как на параде, навстречу разомлевшему на летнем солнышке, и ничего не подозревавшему генералу, идущему по своим, неспешным, генеральским делам !
- Похоже, замер вокруг 'белый свет', только приятно удивлённый до невозможности, - генерал, асфальт, звонко впечатывающий, кованные, юфтовые сапоги старшины, - ради такого случая, выданные мне и, 'рубивший строевым' во всю мочь, девятнадцатилетний солдатик, впервые, неожиданно для себя, увидевший 'живого' высшего офицера, в непосредственной близости, да где - в городе !
-Время тикает, - а я 'чеканю', вскинув руку к виску и довернув голову, в сторону генерала. Наверно, оглядывается - не рухнул ли сынок, площадь ведь, имеет окончание !?
Очнувшись, останавливаюсь, генерал- далеко; вытираю пот со лба, и жизнь вокруг, замеревшая на время, вместе со мной, продолжила своё, жизненное течение, облегчённо вздохнув - 'ну слава Богу, обошлось !'
Вздыхаю облегчённо и я, - 'мда-а, всё-таки, в родной части - гораздо спокойнее'.
Но, не тут то было, - напротив, через улицу, опять 'глаз не сводят' - только, уже не девушки, а ещё красивше, - патруль, с красными повязками - молодой 'микромайор' и два таких же, как я, молодых солдата.
'Будущий настоящий лейтенант', увидев, что я его обнаружил в поле зрения, манит пальцем - 'куть, куть, куть!'
Докладываю, подошедши, отступать некуда: 'рядовой такой-то, часть такая то, нахожусь в увольнении'. Младшой лэйтэнант, обводит взглядом, поправляет мне пилотку, как положено, подставляя пальцы, куда положено и наверно, хотел отпустить 'на все четыре', но....... взгляд скользнул вниз, где усек подвёрнутые вовнутрь, голенища длинноватых мне, старшинских сапог, .....не из "кирзы", -солдатских, а - офицерских !!!
- 'Пачему, нарушаем'?
- 'Пачему не по уставу?', не поленился, поднял сапог, глянул на каблук.
- 'Пачему подковки ?' и т.д.
Ну не буду же я, 'вкладывать' своего старшину и комвзвода, собиравших меня, как на свадьбу, - бормочу: 'так мол и так, тащ младший лейтенант, первый раз в увольнении, случайно одел не те сапоги, перепутал в каптёрке', ну и тому подобный, - бред сивой кобылы, 'а ля - арми' !
'Ну-ну', поёт 'микромайор' и картинно повернувшись, на маршальских, 'бутылками', сапогах (вот зараза), показал на перекрёсток, держа увольнительную между пальцев. Показав, отдал, в последний момент, оценив командирским взглядом - 'пойдёте туда, товарищ рядовой, за углом, - гарнизонная гауптвахта, доложите дежурному, что я задержал Вас, за нарушение формы одежды , дальше - по его усмотрению'.
Есть, козыряю, - вперёд, ....на 'губу', как загипнотизированный, - что значит, сила приказа, - блиннн!
Нашёл ворота, зашёл внутрь, - стоит солдатик с автоматом, - подумал: - 'ошибся', шагнул было назад, он мне: 'стой, - низзя назад, только - вперёд !'
Понял, говорю, - 'вперёд!'
- 'Где дежурный ?' Солдатик мотнул головой вверх-в сторону.
- Докладываю дежурному, как было дело. Тот, устало провёл рукой по глазам, красным от недо, или пере-сыпа и показал в окно - 'вишь на плацу, народ марширует, - пристраивайся, голупь !'
Есть !- и, ....'рублю' брусчатку плаца, вместе со всеми, видно такими же, как я - раз, раз, раз - два, три !
Дело привычное, годы молодые, ножка вскидывается как ей и положено, опускается без 'подсекания', выправка делают своё дело- через короткое время, интенсивной строевой подготовки, среди 'пузанов'-сверхсрочников и жопастых старшин, а также, сержантов разных калибров и солдат всех возрастных категорий, меня отпускают восвояси, крякнув на прощание: 'вот так ходить должон солдат, добавив что-то, из русского народного, непечатного фольклора, что хорошо разъясняет направление движения и объект, к которому следует стремиться, как можно скорее !?'
Дежурный подумав, повертел увольнительную, ничего писать в ней не стал, а кратко сказал: 'уматывай, сынок в свою часть, нехрен шастать по городу, без парадной формы, в офицерских сапогах !'
Да ? Есть ! - Приказ-есть приказ !
Командир отделения, не поверил, нервно вертел увольнительную и спрашивал : 'ты точно не сбежал, с губы ?'
А командир взвода, хлопнув меня по плечу ободряюще, резюмировал : 'не ходили мы в увольнение, нехрен начинать '!
Мда-а. А жаль !
Мне понравилось, в городе - то. Несмотря даже, - на экстремальные моменты и бродящих от нечего делать, генералов, на улицах. Жить можно ! Ей-бо !
:-))

http://photos.streamphoto.ru/f ...

А это - та самая радиостанция, пока без ключа сверху...
http://www.streamphoto.ru/user ...

Интересное историческое исследование.

http://zhurnal.lib.ru/s/shewlj ... l





Обоснование выбора трассы полета правительственной делегации СССР в 1942 году

Реконструкция трассы полета "самарской четверки" в 1942 году.

При составлении маршрута перелета правительственной делегации из Куйбышева в Иран мной предполагались следующие исходные моменты:
1. От Куйбышева маршрут должен уйти достаточно глубоко на восток, чтобы самолеты, участвующие в перелете, никоим образом не могли оказаться в зоне действия немецких истребителей, даже на пределе дальности немецких истребителей.
2. Из соображений летной безопасности и возможности осуществления вынужденной посадки в любой момент перелета необходимо избегать полета над большой водной поверхностью.
3. Из соображений возможности возможно быстрого оказания помощи самолету при вынужденной посадке полет должен по возможности вестись над населенной территорией.
4. Из соображений надежности навигации перелет должен выполняться по маршруту, связанному с заметными и четко выраженными наземными ориентирами, либо курсом, поддержание которого возможно при минимальном приборно-навигационном обеспечении.
5. Несмотря на то, что практическая дальность DC-3 равна 2414 км, длина отдельных участков перелета будет много меньше этого расстояния, в том числе и для возможности выполнения свободного маневра в случае изменения погодных условий на трассе перелета. Следует отметить, что на довольно значительной части трассы надежное метеосопровождение, подкрепленное долговременными наблюдениями, может отсутствовать, поэтому наличие на борту самолета чрезмерного аэронавигационного запаса топлива по сравнению с обычным полетом вполне естественно.

В соответствии с этими условиями, предполагается такой маршрут перелета из Куйбышева в Иран через Аральск и Мары:
Куйбышев - Бузулук - Чкалов - Актюбинск - Эмба - Челкар - Аральск (Саксаульский) - Ново-Казалинск - к. Шагыр-Кудук (Боймурат) - к. Джингильды - к. Кукча - Садывар - Уч-Учак - Дарган-Ата - Донгуз-Тугай - к. Чешме (Чунгурли) - Мары (Байрам-Али)
Такой маршрут определяется следующими причинами:
1. Самолеты, участвующие в перелете очень быстро удаляются от линии фронта и становятся практически недосягаемыми для истребителей противника при любой попытке перехвата.
2. При следовании по маршруту на участке Куйбышев - Аральск полет проходит с возможностью использования естественных ориентиров - рек Самара и Илек, а также линии железной дороги. Ориентирами служат также пересечения рек и железной дороги у Чкалова и Эмбы. Это позволяет выполнять полет при отказе основных аэронавигационных приборов.
3. При отклонении от маршрута к югу на участке Эмба - Челкар - Аральск возможно пересечение Аральского моря на его узком участке, при этом запас топлива на борту самолетов еще достаточен для полета на дальность не менее 300 км.
4. Полет на участке Аральск - Ново-Казалинск - Мары хотя и не имеет естественных ориентиров, но выполняется практически по прямой с севера на юг, что позволяет при отказе основных аэронавигационных приборов использовать примитивные методы навигации.
5. Полет на участке Аральск - Ново-Казалинск - Мары походит над автодорогой, что позволяет перебросить в случае необходимости помощь. Несмотря на пустынность района, имеются поселки и колодцы, что позволяет организовать базы на случай аварийной посадки.
6. Наличие железной дороги и автодорог позволяет организовать аэродромы для истребителей сопровождения на всем протяжении трассы.
7. При внезапном ухудшении метеоусловий имеется возможность отвернуть к Кзыл-Орде, Нукусу или Бухаре, где имеются крупные аэродромы.

Недостатки прямого маршрута Куйбышев - Нукус - Мары или Куйбышев - Нукус - Ашхабад:
1. Полет прямым маршрутом в направлении на Нукус, Ташауз, Ургенч на протяжении первой четверти пути полет проходит на относительно малом удалении от линии фронта.
2. Слабая дорожная сеть не позволяет организовать должное количество даже временных аэродромов для истребителей сопровождения и запасных аэродромов практически на всем участке от Эмбы до Муйнака.
3. Хотя практическая дальность самолета DC-3 составляет 2414 км, однако необходимость обеспечения маневра на маршруте и приводит к тому, что полет по такому маршруту разбивается на два неравных по протяженности и сложности участка, причем первый из этих участков является одновременно и длинным (около 1500 км) и сложным, в то время как второй - коротким (около 500 км), при этом сложно организовать перелет так, чтобы усталость пилотов не сказывалась на уровне безопасности, т.к. время полета по первому участку составит не менее 5 часов.
4. При полете по первому участку маршрута к концу участка остается гарантированный аэронавигационный запас топлива не более чем на 200 км.
5. При полете по такому маршруту участки Куйбышев - Нукус и Нукус - Ашхабад не имеют естественных ориентиров, существенно облегчающих навигацию.
6. После пересечения реки Эмба полет должен проходить над практически ненаселенной местностью, фактически на 450 км пути от Эмбы до Муйнака нет ни поселков, ни колодцев.
7. При отклонении на юго-запад после Уральска - Челкара и особенно при таком отклонении в плохих метеоусловиях после пересечения железной дороги Гурьев - Кандыгач велика опасность оказаться над Каспийским морем. При отклонении на восток после пересечения реки Эмба велика опасность оказаться над Аральским морем, причем в широкой его части.

Сравнивая эти два маршрута я считаю наиболее предпочтительным маршрут Куйбышев - Аральск - Мары.

В состав самолетов, участвующих в перелете входят:
1. Головная машина - самолет DC-3 в варианте "салон" - для перевозки членов делегации и лиц непосредственного сопровождения.
2. Самолет - дублер головной машины - самолет DC-3 в варианте "салон" - для перевозки членов делегации и лиц непосредственного сопровождения.
3. Самолет для перевозки сопровождающих лиц - самолет DC-3 (до 21 человека на борту).
4. Самолет для перевозки солдат охраны - самолет DC-3 (28 солдат на борту).
5. Самолет для перевозки солдат охраны - самолет DC-3 (28 солдат на борту).
6. Истребители сопровождения сопровождают группу самолетов DC-3 усиленным составом до удаления 1200 км от линии фронта, группы сопровождения заранее формируются и перегоняются на аэродромы вдоль трассы перелета.

Для обеспечения перелета метеорологической информацией на станциях железной дороги от Куйбышева до Кзыл-Орды размещаются метеопосты. Такие же метеопосты с помощью автотранспорта доставляются в Садывар, Уч-Учак, Дарган-Ата, Донгуз-Тугай и к колодцам к. Шагыр-Кудук (Боймурат), Джингильды, к. Кукча, Чешме (Чунгурли).

Для охраны основных аэродромов выделяются силы не менее полка, для охраны запасных аэродромов - не менее батальона.

Интересное историческое исследование.

http://zhurnal.lib.ru/s/shewlj ... l





Обоснование выбора трассы полета правительственной делегации СССР в 1942 году

Реконструкция трассы полета "самарской четверки" в 1942 году.

При составлении маршрута перелета правительственной делегации из Куйбышева в Иран мной предполагались следующие исходные моменты:
1. От Куйбышева маршрут должен уйти достаточно глубоко на восток, чтобы самолеты, участвующие в перелете, никоим образом не могли оказаться в зоне действия немецких истребителей, даже на пределе дальности немецких истребителей.
2. Из соображений летной безопасности и возможности осуществления вынужденной посадки в любой момент перелета необходимо избегать полета над большой водной поверхностью.
3. Из соображений возможности возможно быстрого оказания помощи самолету при вынужденной посадке полет должен по возможности вестись над населенной территорией.
4. Из соображений надежности навигации перелет должен выполняться по маршруту, связанному с заметными и четко выраженными наземными ориентирами, либо курсом, поддержание которого возможно при минимальном приборно-навигационном обеспечении.
5. Несмотря на то, что практическая дальность DC-3 равна 2414 км, длина отдельных участков перелета будет много меньше этого расстояния, в том числе и для возможности выполнения свободного маневра в случае изменения погодных условий на трассе перелета. Следует отметить, что на довольно значительной части трассы надежное метеосопровождение, подкрепленное долговременными наблюдениями, может отсутствовать, поэтому наличие на борту самолета чрезмерного аэронавигационного запаса топлива по сравнению с обычным полетом вполне естественно.

В соответствии с этими условиями, предполагается такой маршрут перелета из Куйбышева в Иран через Аральск и Мары:
Куйбышев - Бузулук - Чкалов - Актюбинск - Эмба - Челкар - Аральск (Саксаульский) - Ново-Казалинск - к. Шагыр-Кудук (Боймурат) - к. Джингильды - к. Кукча - Садывар - Уч-Учак - Дарган-Ата - Донгуз-Тугай - к. Чешме (Чунгурли) - Мары (Байрам-Али)
Такой маршрут определяется следующими причинами:
1. Самолеты, участвующие в перелете очень быстро удаляются от линии фронта и становятся практически недосягаемыми для истребителей противника при любой попытке перехвата.
2. При следовании по маршруту на участке Куйбышев - Аральск полет проходит с возможностью использования естественных ориентиров - рек Самара и Илек, а также линии железной дороги. Ориентирами служат также пересечения рек и железной дороги у Чкалова и Эмбы. Это позволяет выполнять полет при отказе основных аэронавигационных приборов.
3. При отклонении от маршрута к югу на участке Эмба - Челкар - Аральск возможно пересечение Аральского моря на его узком участке, при этом запас топлива на борту самолетов еще достаточен для полета на дальность не менее 300 км.
4. Полет на участке Аральск - Ново-Казалинск - Мары хотя и не имеет естественных ориентиров, но выполняется практически по прямой с севера на юг, что позволяет при отказе основных аэронавигационных приборов использовать примитивные методы навигации.
5. Полет на участке Аральск - Ново-Казалинск - Мары походит над автодорогой, что позволяет перебросить в случае необходимости помощь. Несмотря на пустынность района, имеются поселки и колодцы, что позволяет организовать базы на случай аварийной посадки.
6. Наличие железной дороги и автодорог позволяет организовать аэродромы для истребителей сопровождения на всем протяжении трассы.
7. При внезапном ухудшении метеоусловий имеется возможность отвернуть к Кзыл-Орде, Нукусу или Бухаре, где имеются крупные аэродромы.

Недостатки прямого маршрута Куйбышев - Нукус - Мары или Куйбышев - Нукус - Ашхабад:
1. Полет прямым маршрутом в направлении на Нукус, Ташауз, Ургенч на протяжении первой четверти пути полет проходит на относительно малом удалении от линии фронта.
2. Слабая дорожная сеть не позволяет организовать должное количество даже временных аэродромов для истребителей сопровождения и запасных аэродромов практически на всем участке от Эмбы до Муйнака.
3. Хотя практическая дальность самолета DC-3 составляет 2414 км, однако необходимость обеспечения маневра на маршруте и приводит к тому, что полет по такому маршруту разбивается на два неравных по протяженности и сложности участка, причем первый из этих участков является одновременно и длинным (около 1500 км) и сложным, в то время как второй - коротким (около 500 км), при этом сложно организовать перелет так, чтобы усталость пилотов не сказывалась на уровне безопасности, т.к. время полета по первому участку составит не менее 5 часов.
4. При полете по первому участку маршрута к концу участка остается гарантированный аэронавигационный запас топлива не более чем на 200 км.
5. При полете по такому маршруту участки Куйбышев - Нукус и Нукус - Ашхабад не имеют естественных ориентиров, существенно облегчающих навигацию.
6. После пересечения реки Эмба полет должен проходить над практически ненаселенной местностью, фактически на 450 км пути от Эмбы до Муйнака нет ни поселков, ни колодцев.
7. При отклонении на юго-запад после Уральска - Челкара и особенно при таком отклонении в плохих метеоусловиях после пересечения железной дороги Гурьев - Кандыгач велика опасность оказаться над Каспийским морем. При отклонении на восток после пересечения реки Эмба велика опасность оказаться над Аральским морем, причем в широкой его части.

Сравнивая эти два маршрута я считаю наиболее предпочтительным маршрут Куйбышев - Аральск - Мары.

В состав самолетов, участвующих в перелете входят:
1. Головная машина - самолет DC-3 в варианте "салон" - для перевозки членов делегации и лиц непосредственного сопровождения.
2. Самолет - дублер головной машины - самолет DC-3 в варианте "салон" - для перевозки членов делегации и лиц непосредственного сопровождения.
3. Самолет для перевозки сопровождающих лиц - самолет DC-3 (до 21 человека на борту).
4. Самолет для перевозки солдат охраны - самолет DC-3 (28 солдат на борту).
5. Самолет для перевозки солдат охраны - самолет DC-3 (28 солдат на борту).
6. Истребители сопровождения сопровождают группу самолетов DC-3 усиленным составом до удаления 1200 км от линии фронта, группы сопровождения заранее формируются и перегоняются на аэродромы вдоль трассы перелета.

Для обеспечения перелета метеорологической информацией на станциях железной дороги от Куйбышева до Кзыл-Орды размещаются метеопосты. Такие же метеопосты с помощью автотранспорта доставляются в Садывар, Уч-Учак, Дарган-Ата, Донгуз-Тугай и к колодцам к. Шагыр-Кудук (Боймурат), Джингильды, к. Кукча, Чешме (Чунгурли).

Для охраны основных аэродромов выделяются силы не менее полка, для охраны запасных аэродромов - не менее батальона.

to Corvus:
Как продуманы маршруты полётов - основательно и со знанием дела. Очень интересный документ. Ещё одна страничка истории нашей авиации......
Затрагивает районы, которые Вам Володя, знакомы не один год.
Оказывается, создавались метеопосты по необходимости.
Наверно, "разворачивались" как обычный, боевой расчёт. Интересно, какие средства связи они использовали ? А приборы и средства для метеонаблюдений, по всей видимости всё те же, что и сейчас.
Спасибо Володя !

Всем добрый день!

Сорри за Офф!
Не подскажете е-маил Канадского пилота? Не могу найти, а по работе надо.
Спасибо.

Владелец ЕЭВС:

misha617@gmail.com

Его зовут Михаилом.

Всех с наступающим! Наверно предновогодняя суета захлестнула Но ветке не дадим упасть!