Либо он идиот (Рогозин), либо ему нужно поменять референтов.
Запуски на орбиты с наклонением, отличным от широты космодрома – что «вверх» (к полярным орбитам), что «вниз» (к экваториальным) – требуют дополнительной энергии (и таким образом, снижают грузоподъёмность ракеты). Однако, эти два варианта сугубо НЕсимметричны.
Кратко, различия:
Для запуска на орбиту с наклонением ВЫШЕ широты космодрома – можно использовать простейшую схему «direct insertion» (не всегда, правда, но на низких орбитах – часто). В этой схеме все ступени ракеты работают последовательно одна за другой – и в результате, если выдержаны правильно пусковой азимут и flight profile (функция высоты от времени) – дело сделано, ваш спутник оказался на орбите с нужным наклонением. Однако, несмотря на простоту схемы выведения, грузоподъёмность уменьшается. Она снижается тем больше, чем больше изменение наклона орбитальной плоскости – законы Орбитальной Механики неумолимы.
Чтобы дать представление о величине этих потерь:
на лекциях студентам дают простую запоминалку под названием «десять на три» (точнее, «червонец за трёшку»): за каждые 10 градусов изменения наклонения вверх приходится жертвовать 3 – 3.5% грузоподъёмности. Надо отметить, что правило это очень приблизительное, и относится оно к ракетам типа «простой карандаш». Да, и зависимость там, строго говоря, нелинейная, поэтому правило работает лишь на небольших «углах доворота».

Для запуска на орбиту с наклонением МЕНЬШЕ широты космодрома – схему «direct insertion» использовать уже невозможно, поскольку точка вашего космодрома лежит ВНЕ орбитальных плоскостей – всех орбит, чьё наклонение меньше широты космодрома. В таком случае сначала выводят комплекс «верхняя ступень + спутник» на опорную (или промежуточную) орбиту с наклонением равным широте космодрома, выключают двигатель и дают комплексу дрейфовать по опорной орбите – до пересечения с плоскостью целевой орбиты. В этой точке делают второе включение двигателя – для поворота орбитальной плоскости на нужный угол. Эта схема требует не только дополнительного расхода топлива, но и более сложной конструкции верхней ступени (ВС). Такая ВС должна иметь рестартуемый двигатель и систему осаждения топлива, поскольку в невесомости оно плавает в произвольных местах, а не на дне, где заборная магистраль. Также, нужна гораздо более сложная и точная система навигации и ориентации. В результате – ВС неизбежно получается дороже и тяжелее.
В целом, поворот наклонения орбиты «вниз» получается подороже, чем «вверх». Тем не менее, и «доворот вверх» тоже не бесплатен, и забывать об этом – нельзя.

Вывод первый:
Максимальную грузоподъёмность ракета демонстрирует при пуске на орбиту с наклонением, равным широте космодрома.
Вывод второй:
Запуск на орбиты с наклонением отличным от широты космодрома – как с изменением наклонения вверх, так и вниз – всегда требует дополнительной энергии. Соответственно – грузоподъёмность снижается.
Третий вывод:
Широта космодрома не является достоинством или недостатком – это свойство.
И, как и положено свойству – в одном контексте оно проявляется как плюс, а в другом – как минус.
Конкретно:
Чем ближе к экватору вы сдвигаете гипотетический космодром, тем лучше с него запускать спутники-ретрансляторы на геостационарную орбиту (ГСО). При сдвиге точки старта к экватору – грузоподъёмность на ГСО будет расти.
Вместе с тем этот космодром становится хуже для пусков на полярные орбиты. И вообще – для всех орбит с более высоким наклонением – сдвиг точки пуска к экватору приведёт к потерям.

Небольшая справка:
за пять лет (2014-2018) по всему миру было сделано 470 орбитальных пусков. Из них –
*** На геостационар – непосредственно или через ГПО – было 143 пуска (30.4%)
*** На орбиты с наклонением от 50° до 75° (МКС, GPS, Galileo, Глонасс, Молния) – 121 пуск (25.7%)
*** На полярные и солнечно-синхронные орбиты – 146 пусков (30.9%)
Иными словами, за эти пять лет по всему миру – менее трети пусков шли на ГПО/ГСО, а более половины были сделаны на орбиты с наклонением выше 51°