Позанимаемся слонокитизьмом.
=)))))
Ну тут описывается довольно своебразный тип судна.
Соответственно его поведение - несколько хуже чем у обычных пароходов.
Но ненамного если честно.
====
Ниже можно прочитать, как очень точно и со знание описал качку малоизвестный русский писатель Борис Пильняк.
А потом было море, в труде и штормах. Шторм бил семнадцать дней. Жилая палуба была в трюме в носовой части корабля.
Все было завинчено, люки были закупорены. Судно влезая на волны и скатываясь с них. Деревянное судно скрипело всеми своими балками и скрепами. Судно шло уже там, где вечный день и в каютах был серый сумрак. Люди, по двое в каюте, лежали на койках, когда не работали , в скрипе и духоте.
На судне было привинчено и привязано все, кроме людей и все же не было места, с которого не летело что-нибудь. Люди лежа в койках, то вставали на ноги, то вставали на головы. Качая, кренило больше, чем на 45 градусов ибо больше не мог уже показывать кренометр, сошедший в капитанской будке с ума.
Сначала были ясные, упругие, синие дни под белесо-синим небом (ночью неба не было, а была муть, похожая на рыбью чешую и на воду). Потом были метели, такие метели, что все судно превращалось в ком снега, потом были туманы и тогда спадал ветер. И кругом были небо, вода и больше ничего в этих холодных просторах.
Иногда ветер так свирепо плевался, так гнал волну, что "Свердрупу" приходилось вставать и идти полным ходом против ветра, рваться в него и все же ветер гнал назад. Ветры были нордовые и остовые. Семнадцать дней подряд только рвал ветер, выл ветер, свистел ветер и катила по "Свердрупу" зеленая волна.
Если стоять на капитанском мостике, где всегда в рубке у руля два вахтенных матроса и штурман и смотреть оттуда на судно – оно мертво. Вот выполз на палубу метеоролог Саговский, полез на бак к метеорологической будке, качнуло, обдало водой и Саговский ползет на четвереньках, по-кошачьи, лицо его сосредоточенно и бессмысленно и на лице страх, но вот еще качнуло и ноги Саговского над головой и он топорщится, что-бы не ползти вперед, а пиджак его залез ему на голову. И потом Саговский долго мучится у метеорологической будки, запутав ногу в канате, что-бы не слететь.
Одним из первых слег Кремнев. Потом повалились все научные сотрудники, предпоследним свалился Лачинов, последним Саговский. Первый штурман хворал и "травил море". Кают-компания опустела, хворал и стюард.
Нельзя было ходить, а надо было ползать. Нельзя было есть, потому что не хотелось и потому что ложка проносилась мимо рта и потому что все тошнилось обратно. Матросы требовали спирта !
Нельзя было умываться, потому что воды до лица не донесешь. Не до мытья и стоит только выйти на палубу, как сейчас же будешь мокр в соленой воде, которая не моет, а ссаднит сбитые места. Нельзя было спать, потому что раза четыре за минуту приходилось в постели становиться на голову и за постель надо было держаться обеими руками, чтобы не вылететь.
И над всем этим этот в этих мертвых просторах визг, вой и скрип, которым визжало, выло и стонало судно. Такой визг и скрип на жилых палубах в трюме, в котором пропадал человеческий голос...
=========
У Широкорада книжка по этой теме книжка интересная есть "Флот, который уничтожил Хрущев".
Название популистское, мало соответствует содержанию. Рассматривает там советскую военно-морскую стратегию и кораблестроительные программы, в основном по крупным кораблям.
Интересно там про ЧФ в годы войны пишет. Я как то мало что читал до этого. Больше про Балтику и Север. На ЧФ там вообще караул как накосячили!
В сети книжка лежит.