Спасибо!

Кто-то должен был перевернуть эту страницу!)))

Алим Кешоков.
Незавершённый портрет.

Нелегко художнику-солдату,
Краток на путях войны привал, —
Наш товарищ фронтовой когда-то
Нас в часы досуга рисовал.

Кто хотел послать портрет невесте,
Кто родных порадовать спешил:
— Нарисуй меня, но, честь по чести,
Безбородым, как до фронта был.

И художник на клочках бумаги
Рисовал, досуга не ценя.
Как-то раз в одном глухом овраге
Рисовать он начал и меня.

Ранят иль убьют бойца, но дома
На стене висит его портрет
И одной улыбкою знакомой
Утешает в том, что писем нет.

День настал — погиб солдат-художник,
Мой портрет закончить не успел,
Не узнал конца путей тревожных…
Нет бойца, а вот рисунок цел.

Он хранится в небольшой тетради.
Это память друга моего…
На портрет незавершенный глядя,
Не себя я вижу, а его.

1945 г.

Перевод с кабардинского М. Петровых

Замечательные стихи.

Друзья, с Днём авиации! Будте здравы!

Сегодня годовщина смерти Виктора Степановича.
Светлая ему память. Добрый, светлый был человек.

Авиадиспетчеры, с праздником!

Никто не встанет. Мои братья полегли,
Их экскаватор по частям тащил к Валхалле,
За грудь хватаясь, где-то лётчики вставали,
Забыв о пенсии, о жизни на мели.

Меня пришли и откопали. Мертвых тел
Сочилась плоть не самолётною дюралью,
Но гидрожидкостью, как кровью. Умирали
В моих дисплеях все мечты о высоте.

Отмыли тряпкой фюзеляж, и то не весь,
Едва в турбинах осмотрели часть лопаток
И вот он миг: непостижим, и этим сладок,
Я не пойду теперь на банки и под пресс!

Скребут шасси когтями подмосковный воздух.
Дрожат, как пульс, четыре стрелки. Есть набор!
Я набираю высоту! Вот мой простор.
Летит Ильюшин над Жуковским. Вытри слёзы.

RA-96006 и бригаде жуковских реаниматологов. Хотя здесь больше для авиатехников подошло бы слово "некроманты". Машина сделана в конце 1992 года...

Наступит сентябрьское хмурое утро. И вспыхнет сверхновой мечта.
Луна у порога. Вся жизнь дорога безумству смелых поём...
Пойдем на крылечке присядем немного. Вдыхая зарю. Красота!
День будет! Зарделась калина, рябина. Давай Бабье лето пропьём...

А помнишь, весною заря за зарёю... Берёзовый сок на столе.
В сиреневом ситце... Прошедшее снится. Картошка в горячей золе...

Так будет и ныне. Отдали швартовы! Оркестр! Звенящую медь!
Портовые чайки кричали: "Прощайте"! Матросы кантуют груз...
Счастливые люди! Усевшись на реи, им Ангелы будут петь...
Расправивши крылья, уйдет Крузенштерн к путеводной звезде Эльбариус...

Перестал понимать и чувствовать. Казалось бы, простые вещи. 
Лесная малина! Совсем одичал. Равнодушна сердцу. 
Костёр, полыхающий искрами. Не берёт душу в клещи. 
Восьмиклассница. Школа. Группа "Кино". Памятник Герцу...

Наверное, помнишь... Роса выпала. Последняя смена.
Ветер колышет палатку. Скрип кроватей. Скоро подъём. 
Ещё пару недель. Первое сентября. Скорее бы перемена! 
А пока ещё лето! Дремучий кедрач. Мы с Наташкой вдвоем...

Последнее лето. Паровозный гудок. Взрослая жизнь...
Прогуляем пару. Агдам. Беломора пачку по кругу. 
Осень. Холодно. Дворники жгут листья. Юность скажи! 
Чего говорить. Всё прошло. Пойдем, проводим подругу...

Люблю вечерние окна. Напротив, в панельке из серого ситца...
Художник нехотя. Пригоршни звёзд. Там, там и вот там!
Снег поскрипывает. Мороз! Пока весна с зимой договорится. 
Шаги растворяются в подъезде. Постаревший параллелограмм...

Васильковое небо. Полупьяный закат. Замёрзшие карагачи.
Сосульки сорвались и с грохотом падают. Февраль уж. 
Тоска. Заходи, коли пришла. Бери стул, садись, помолчи.
Представил, будто живу в Париже. Дом напротив Мулен Руж...

Люблю вечерние окна. Напротив, в панельке из старого ситца...
Свет цвета охры. На пятом слышно позывные радиостанции Маяк. 
Школа. Форма. Пионерский галстук. Портфель. 
Просто снится...
Пой, гитара! Наливай по полной. Здрав буде! Заходящий всяк...

Рябины за окном. Метели. Снегири. Едрить! 
Щебечут. По утру ненастная погода. 
По кружке чифиря... Оставишь покурить? 
На целую. Взатяг. В любое время года...

Неспешные беседы о том, о сём. Мечты...
А помнишь? Да ну, невидаль! Сворачивай оглобли! 
На скатерти цветы. Пузырь бухла. Кресты...
Безудержной гитары. Всхлипы. Стоны. Вопли! 

Солёные озёра. Крики тьмы. Глашатай! 
Записано. Чернила высохли. Прости...
На белый снег. Охапки роз. Наш завсегдатай. 
Синица на руке. Вспорхнула. Отпусти...

Спасибо, Раймонд.

Представил я... будто живу в Париже
Пью божоле, лениво ем фондю...
И тут - хренак! Чужие пассатижи
Летят снарядом в форточку мою.

Я возмущен, таким аперитивом
И чуждо мне, подобное "пино"
Собрав в ответ, пять русских слов, курсивом
Я их - яблысь! Обратно за окно.

Но, тот - другой. Он, тоже не тетеря...
Дежурит он с противной стороны.
Плодом рябины бдительность проверя
Их, мне - фигак. И снова в "мон а ми"

И по-нес-лось! Едриты и Мадриды
Жужжат шмели, и пахнет чифирем
Снега кружат, рыдают сибариты,
Синицы мрут под красным фонарем

Чернила сохнут, как урюк в Узбекистане
И нет уж - тех запасов Бухары...
Гитары гриф. Прорехи на диване.
И разные, побочные пары.


А в Буживале муторно и тихо
На Мулен Руж: "Закрыто на учёт"
Закуска - дрянь. Не бродит облепиха...
А Жан-Поль Сартр, и Бельмондо - не в счёт.

Лампа с таким винтажным
зеленым абажуром.
Кажется, здесь не хватает
папирос "Герцеговина флор"
Или сталинской трубки,
чтоб становилось жутко
Прошлому назло.

В комнате, сочетающей мавзолей
с краеведческим музеем
Дышишь излишне шумно...
простуженное шшшшшшш
Где-то на кухне булькает
ведьминское зелье.
А ты по строчкам в печати
юго-восточных крыш.

В выпусках новостных,
в обаме, сирии, путине, патиссоны
Режешь руками морщинистыми
в ежевечерний салат
Мама, я так люблю тебя
видеть немного сонной
Когда отступают дебаты
на грани добра и зла

И только мурчащая кошка
больные твои колени
Скрывает подобно облаку
Над первым судьбы этажом.
Мама, мне наплевать
что думает о Боге Ленин.
Просто от смеси звуков
Мне хорошо.

3/04/2014