Знойное азербайджанское лето. Я техник-лейтенант состою в группе обслуживания 3 эскадрильи
по СД. Утро начинается с физзарядки. Инструмент примитивный донельзя.Кувалда!
Выкатываешь самолётное колесо и кувалдой керачишь вкруговую пока резина не отстанет от
обода. Вроде бы в группе числились два солдата,практически не появлялись наряды,санчасть...
Был сверхсрочник убёг,демобилизовался. Я бы тоже охотно демобилизовался,но нельзя.
Вспоминаю как на стажировке старшина техник самолёта привел сына на стоянку.
Я говорю наверное техником будет. А отец отвечает: Я ему сошью кепку с таким козырьком,
чтоб неба не видел. У меня такой кепки не было.Долблю второе колесо,на ум приходят,
лирические стихи-И комэска технаря обозвал скотиной....
Голос Левитана, который будоражил людей, вызывал тревожные ассоциации, напоминал о годах священной борьбы с фашизмом, тогдашним правителям уже был не нужен. Этот голос стал для них лишним, даже опасным. Единственное, что Левитану позволили - это занятия с молодыми дикторами по искусству речи и участие во встречах с ветеранами войны… Юрий Борисович болезненно воспринимал свою невостребованность. Несколько раз он попадал в больницу с микроинфарктами…
Работа на радио, специфика профессии всегда давала Юрию Левитану возможность быть в эпицентре самых важных общественных событий, встречаться со множеством выдающизся людей страны: политическими деятелями, военачальниками, учеными, артистами, писателями, режиссерами. Он был близко знаком с Качаловым, Царевым, Бернесом, Жуковым, Покрышкиным, Гагариным. Ему было что вспомнить, что рассказать. Всякий раз при встрече я напоминал Юрию Борисовичу о его долге - взяться за написание книжки. Он соглашался: «Да, ты прав, это надо сделать». Но ежедневная занятость на радио и необыкновенная личная скромность, доходившая порой до застенчивости, видимо, не давали ему возможности осуществить этот замысел.
В конце лета 1983 года я заглянул к нему домой. Юрий Борисович встретил меня радостной для него вестью:
- Еду в качестве почетного гостя в Белгород на торжества по случаю 40-й годовщины первого победного салюта.
И добавил:
- Даю слово, сразу же после возвращения засяду за книжку воспоминаний. Поможешь?
Увы, замыслу этому так и не суждено было сбыться. В тот августовский день стояла неимоверная жара. Левитан плохо себя чувствовал. Но отказываться от выступления на митинге в деревне Бессоновка не стал - не хотел огорчать ветеранов. Закончив говорить, Юрий Борисович с трудом сошел с трибуны: страшно щемило в груди. Врачей рядом не оказалось, помочь было некому. Пока вызвали «скорую», пока довезли до районной больницы в поселок «Октябрьский», время было упущено. Как потом выяснили, у Левитана случился еще один, третий по счету инфаркт. Юрий Борисович, мучаясь от боли, прилег прямо в коридоре больницы на кушетку. Встать с нее он уже не смог. Остановилось сердце. Это произошло 4 августа. Ему было всего лишь 69 лет. Так закончилась целая эпоха. Эпоха по имени Левитан.