Мысленно с тобой. Все будет!

Все наладится.

Удачи пилоту! Лётчику нужно столько посадок, сколько взлётов.

Прозу можно? Она немножко с крипотой.

Почему спрашиваешь? Конечно можно. Только правила форума не нарушай.

- Герман, зачем мы сюда вообще приехали? Что здесь может быть, кроме озера и болотных камышей?
Герман приложил палец к губам и попросил замолчать жалобщика. Если бы его глаза могли говорить, их тон перешел бы на заговорщический до степени полной нелегальности.
- Ааааааспид…, - ответом вырвалось только это сдавленное.
Джип с тонной аппаратуры уже несколько часов стоял на берегу озера, что-то непрерывно измеряя крутящимися рамками и светя куда-то заточенными пиками антенн. Герман работал старшим научным сотрудником и руководил экспедицией. В помощь ему родная академия наук послала двух лоботрясов, в должности младшего лоботряса и лоботряса-водителя. Отделение биологии регулярно раздавало гранты сумасшедшим нищим ученым, которые всех убеждали, что обнаружили в очередной экспедиции неизвестный доселе вид. Но так как в экспедицию нужны бензин, макароны, тушенка, взятки ГИБДД за превышение и прочие виды материальных ресурсов, достаточный материал для статистически значимой оценки набрать никак не удавалось. Ну это если куда в Тунис или в Таиланд экспедиция. А тут-то – по России, да по одной трассе.
Герман уже собирался дать пинка лоботрясу-водителю, который второй час возился с запуском дизель-генератора. Без него единственными источниками тепла на ночь оставались бы разведенный костер и заведенный мотор джипа. Запас дизеля был куда больше запаса бензина. Германа окликнул женский голос:
- Привет! Чего тут забыли, рыбаки? Удочки ваши рыбу глушат!
Герман приосанился (я холост, не был, не состоял, не привлекался, участвую в самодеятельности) и откашлялся, дабы придать голосу наиболее мелодичный тон.
- Добрый день. Мы представляем экспедицию Института аномальной биологии российской академии наук. Российской, девушка, а не естественных или каких-нибудь еще! Это значит…
- Знаю я, что значит, можете без предисловий. Ваш ультразвуковой писк пугает мою рыбу. Можно эхолотом потише и антеннки зачехлить?
- Девушка, как вы не поймете. Это важнейший научный эксперимент! Мы хотим доказать миру, что в этих озерах водится новый биологический вид! Точнее, что я говорю – один из самых старых видов на земле.
- О, как это мило. И что за вид? Четырехпалая лягушка или утка, просроченная со штрих-кодом из Пятерочки?
- Нет. Мы занимаемся змеями. А еще аномалиями в эволюционной цепочке пресмыкающихся.
- Да-да, мы – герпетологи! – вставил умное слово младший лоботряс, стараясь понравиться нежданной гостье.
Она была одета в облегающее легкое платье, ледником сползающее на колени и едва их укрывающее. Стоял душный августовский вечер, хотелось пива, танцев, легких разговоров… а вокруг на десятки километров – озера, болота, покосившиеся домишки с бабушками и прочая пастораль Энской губернии. Но разговор как-то явно не клеился.
- Ну ладно, в общем, я вас предупредила, чтобы к ночи вы тут электромагнетизм за собой убрали. Лады?
Ответа не последовало. Девушка удалилась по тропинке через камыши, оставив незадачливых любителей террариумистики копаться в своих приборах.
- Герман, может она из этих, из зеленых? – вступила партия лоботряса-водителя.
- Коллеги, я попрошу не отвлекаться на женский пол и прочие возмущения окружающей среды. Работаем!
И они стали работать. Смеркалось. Сонары смотрели в глубину озера, выискивая все, что может отражать радиоволны. Им помогал тепловизор, наблюдающий шевеление в кустах. За все время это были пара змей-ужиков, болотные птички и почему-то аномально большой камышовый кот. Кот присел на полянке около группы с джипом, посмотрел на естествоиспытателей и направился по своим кошачьим делам. До полуночи не было решительно ничего интересного.
Далее события развивались достаточно стремительно. На экране тепловизора в озере прямо перед джипом возник исполинских размеров тепловой след чего-то вытянутого. Оно буквально материализовалось из под-воды, сверкая чешуей. Хлопая перепончатыми крыльями, огромный змей выпорхнул из озера и сделав горку, вошел в пике на джип. Крик простреленной навылет волчицы показался бы детской колыбельной в сравнении с тем, что издали наши горе-исследователи. Герман застыл, глядя на зависшего в воздухе змея с крыльями. Вокруг него колкими искрами мерцали пронизывающие августовские звезды. Младший лоботряс рванулся к карабину, но не успел его вскинуть, как был обожжен струей жидкого огня из пасти чудовища, а затем обидно и больно укушен за кормовую часть, чем был окончательно обездвижен. Лоботряс-водитель попытался завести мотор, но вместо педали сцепления, как и вместо всей коробки передач, быстро возникла магматическая масса, о которую он обжегся и вывалился из водительской двери на землю. Где также, нежно и заботливо, без угрозы для жизни был укушен и обездвижен.
Герман трясся на земле и не мог пошевелиться.
Постепенно превращаясь в себя и отпуская ужаленных лоботрясов, девушка-оборотень втягивала шею в туловище и крылья в спину. Ее рост снова уложился в пределы между двумя и полутора метрами. Дымящиеся штаны Германа венчала разбитая линза зеркалки, на которую он пытался снять разразившееся пару минут назад действо.
- Что ты такое?... – выдавил из себя Герман.
Я – Василиск, водный дракон. Легенды местные читали? В красную книгу только не заносите, меня тут пятый век истребляют, все никак не истребят. Обойдусь без вашей защиты. И удочки сматывайте, давайте.

Требую продолжения банкета! (с) :)))

Будет) Музу надо. А мы тут это... поругались(((

С Музами нельзя ругаться. А то уйдет и не вернется.

Ничего не поделаешь, это жизнь. Муз много, а я один.

Пока продолжение будет таким.

Любовь Богини - вложенные сферы,
Вращающийся маятник миров.
Спрессованное в патоку инферно,
Бурлящее, как кола с бахмаро.

И в нем - ведро искрящей позолоты,
На купол - между фар, лисой, огнем.
Безумная и вечная свобода,
Которой ты раздавлен и пленен.

Любовь богини - яростное пламя,
Из домны истекающий металл...
И след от лапы в шестимерном храме
Живого изотопного кота.

Витиевато...

Виталий, как у тебя с родителями?

Забрал домой.
У мамы, кажется, пока нормально.
У отца глаз просветляется постепенно, в пятницу снимать швы. У него операция сложнее.
Как у тебя?

Отлично, хоть у кого-то дела получше.

Виталий, все будет хорошо, швы снимут, будет видеть.

Да он и сейчас уже видит, но...
Не хочет в это верить, опять загоняет сам себя в силки болезней.
Все плохо, завтра будет еще хуже, еще хуже, совсем... и т.п.
Причем, то что я написал - бледная пародия. Это - омут отчаянья...

Год назад я накропал стишков под влиянием.
Конечно, не поняли. Да я и не хотел. Это страшно и непонятно... до срока.
Который наступит, когда путь отрезан. И впереди ничего...

Моя любимая теща, ровесница родителей, намедни стала учить немецкий!
У нее то же 100 проблем: старое тело, десять лет, как умер муж, неблагодарные внуки, которым отписала квартиру...
Но живет!!!
Может потому, что моя жена по два часа в день с ней по телефону болтает?
А я к своим заезжаю на четверть часа поговорить про аптеку...

О чем это я?
Не сдавайтесь раньше времени, впереди ...

Вообще никогда не сдавайтесь. Впереди - небо ...в любом случае.

Сегодня продолжением будет притча, которую мне вчера принесла моя очаровательная муза.

Человек сидел на пляже, безмолвно глядя на извечно шумящее море…

Сигареты улетали одна за другой, в кармане было всего лишь несколько монет номиналом в пару-тройку глотков местного пойла.
Человек не думал ни о чем, кроме того, как тихо и спокойно вокруг.
— И что же мы тут делаем в такое позднее время?
Голос из ниоткуда заставил Человека лишь спокойно обернуться.
— Сижу курю. На луну смотрю. Тебе то какое дело?
Черт присел рядом с Человеком.
— Не возражаешь, стрельну?
— Не возражаю, кури сколько влезет.
Человек протянул сигарету. Черт вставил её в зубы и задымил, не прикуривая.
— Полно тебе, кури, как у нас полагается.
Человек протянул зажигалку. Черт повиновался, взяв её когтистыми пальцами.
— Знаешь, за долгое время ты первый, кто воспринял меня так спокойно. Обычно все быстро мотали, крича шайтан, дэвил, нечистый... Как тебя зовут?
— Меня? Человек. Просто Человек.
Парень спокойно дымил, как будто рядом сидел не представитель высшей касты управления миром, а обычный представитель хомосапиенс.
— И все же мне это не понятно.

Черт медленно пересыпал в пальцах песок. Он плавился и стекал по его
ладоням в прибрежные волны.

— А чего мне тебя бояться? Ты душу пришел мою забирать? Так попробуй, рискни нервами и силами.
Человек усмехнулся.
— Нет? Тогда просто посиди рядом и поболтай со мной.
Черт удивленно смотрел на безмятежное лицо Человека. Тот был молод, его лицо пока что не тронула ни одна морщина.
— Ты еще юн, огонь твоей души еще горит ярким пламенем. Но я не вижу, чтобы пламя тянулось к чему-либо. Что, крутиться в колесе жизни - не для тебя?
— Ну почему ты так решил? Я люблю свою работу, например, и тянусь к ней. Моя работа - это моя радость и счастье, если можно так сказать. По крайней мере, сейчас. Не знаю, что будет дальше.
Черт засмеялся. Он слышал это не впервой.
— Ты мне напомнил историю из молодости, там был такой же, как и ты. В итоге наколол меня, смылся с целой душой, любимой женщиной и кучей знаний в придачу. А меня под хвост сношали пятьсот лет после этого, ведь такую душу упустил...
— Фауст, что ли? Ха, я знал, что Гёте не на пустом месте это выдумал.
— Этот-то? Да бегал за мной, стажировался. Мелкий еще, до сих пор библиарием работает в нашей картотеке, все рассказики пишет, достал уже. Ему говорят - работу работай, а он не-е-ет, в Шерлока Холмса играет, проверяет всё, ищет, где бы мы могли облажаться... Ладно, мы ушли от темы. Чего ты хочешь?
Тут уже рассмеялся человек.

— В обмен на душу, разумеется? О-о, я много чего хочу. Не, не переживай, не машину, телок и кучу денег. Я хочу другого. Давай прям по Фаусту, раз уж ты сказал, что я на него похож.
Черт заинтересовано кивнул. Эта разнарядка на душу казалась ему интересной.
— Я хочу, чтобы как в той фразе "Человеку нужен Человек" было.
Черт оживился и щелкнул хвостом по песку.
— Не вопрос!
Над водой появились силуэты девушек, одна краше другой, казалось, они сотканы из лунного света, проходящего через них. Добрые глаза, нежные руки, прекрасные тела. Все это звало Человека к ним, как щенки в приюте, с видом "выбери меня, забери меня с собой".
— Мираж. Или суккубы. С Фаустом не прокатило.
Человек кинул бычком в строй прекрасных нимф.
Черт недовольно буркнул что то под нос.
— Ладно, пусть так. Помнишь девочку, которую ты так любил тогда, в средней школе? Как её..
— Кристина. Помню. Продуктивный был выпускной.

Человек усмехнулся, вспоминая ту ночь, когда родители тихо ушли из дома. Мать вышла первой, а отец, заговорщически поглядывая по сторонам, сунул сыну пачку презервативов и ключ от домашнего бара, потрепал его по голове и, подмигнув, закрыл за собой входную дверь.
Было хорошо. Было очень хорошо. Человек вспомнил ту ночь в деталях. Кристина была прекрасна. Но еще прекрасней она была с утра. Заспанная, милая и такая невинная, словом о-о-очень сильно отличающаяся от ночной фурии, которая не выпускала Человека из кровати часа четыре, пока оба не пресытились и не провалились в объятия Морфея.

— Тогда как тебе это?
Перед Человеком возникла девушка. Та самая Кристина, вполне себе реалистичная, живая и очень красивая.
— И чё? Это Кристина? Не. Кристина сейчас уже замужем, у неё трое детей и она вынашивает четвертого от любимого мужа. Так зачем мне её копия, будь она хоть в сто крат лучше, пока оригинал не со мной? Да и не нужна она мне, с таким прицепом-то...
Кристина исчезла. Черт же, начинал злиться.
— Ладно. Я готов сделать для тебя нечто большее, так сказать, готов подергать за ниточки Мироздания. Готов?
— Ну давай посмотрим, что у тебя.
Перед Человек возникла она. Та самая, кто не раз разбивал его сердце, кому он прощал все мыслимые и немыслимые грехи. Та, за кого он был готов отдать жизнь. Та, с кем он желал остаться в Вечности.
Щелчок пальцев, бычок летит в неё. Она осыпается кучей мокрого песка и сливается с волной, уносясь в море.
Глухой голос человека заскрежетал, словно кто-то пытался завести старый, ржавый механизм, давно лежавший в сырости и от того настолько потерявший свои функции, что сама попытка его завести грозила фатальным исходом для уставших шестеренок:
— Та, кого я любил, рассыпала изморозь внутри меня, создала мое ледяное королевство, которое ей не растопить. Нет, чёрт, только не ей. Ты у меня не только душу, но и нервы выпросить собрался? Мы с тобой о чем говорим? О том, чтобы вернуть всю мою боль, или о том, чтобы я плавал по волнам счастья, наслаждаясь каждой секундой своей жизни?

Чёрт начинал закипать, собственно как и песок вокруг странной парочки.
— Та-а-ак... Хорошо. Не хочешь этого? Тогда может хочешь, чтобы у тебя были верные друзья? Ну знаешь , никогда не предадут, дружба до гроба, всегда помогут, всегда приедут, выслушают и будут готовы порвать за тебя самого... — тут Черт замялся, усмехаясь и пугливо озираясь — ...Сатану?

Человек лишь рассмеялся.

— Ты что, подписан на пацанские паблики, дружок? Ты думаешь, что если мне понадобится друг, то я буду просить дать мне друга у того, кто не знает, что такое дружба?
Песок вокруг вздыбился, закружился, плавясь и мерцая синими обжигающими огнями ада. Чёрт вскочил и, брызжа слюной, заорал:
— Да как так-то?! Ты что, вообще не понимаешь, что я тебе предлагаю?! Я предлагаю тебе тех, кого ты давно хотел, тех, с кем ты хотел всего: секса, любви, дружбы, разговоров по ночам, признаний, да даже гуляний за ручку под луной! Почему ты отказываешься?! Ты же одинок, ты один как перст! Разве одиночество тебе не противно, разве ты не готов сделать всё, что угодно, только чтобы не быть одному в этой холодной, липкой массе, которую вы, людишки, называете жизнью?!
Море было неподвижно. Человек долго смотрел на него, молча и не двигаясь, прежде чем заговорить:
— Проблема твоя, Чёрт, в том, что ты предлагаешь мне то, чего хочу я. А не то, чего хотят они. Они выбрали себе дорогу, они уже идут по своему жизненному пути. А я - лишь в поиске, поэтому и не рвусь в прошлое, пытаясь заполучить его идеалы.
К тому же, предлагая мне друзей, ты предлагаешь мне всего лишь стереотипы. Ты предлагаешь мне охрану, верную, которая всегда спасет из любой жопы, да, но далеко не друзей. Поэтому ты не сможешь выполнить моё желание, так как я сам не знаю, с кем рядом я хочу остаться и встретится ли мне этот человек. А если и встретится, то точно без твоей помощи, так как сотворить то, чего не знаю ни я, не ты - это не в твоих силах, ведь ты так же одинок и не знаешь, с кем бы ты хотел быть, будь такая возможность. В твоей жизни так же есть работа, и ты даже сейчас на ней, даже сидя рядом со мной. Так хоть на секунду успокойся и передохни, как это делаю я.

Пляж успокоился, песок опал вниз ровным слоем, как будто его только что постелили желтой простыней.

Чёрт долго сидел в безмолвии. Смотрел на море, слушал, как бегут волны, любовался луной, отбрасывающей серебряную дорожку, подходящую под их ноги - ноги странных собеседников, одиноких и уставших, и думал о чем-то своём. И внезапно вскочил, схватил невесть откуда взявшуюся сумку с договорами о продаже душ и со всего размаху кинул её в воду. И тихо произнес:

— Да ну на…ер... Десять тысяч лет я бегаю с этими договорами, кручусь как белка в колесе, а всё, что встретил - лишь грязь, низость. Я, может, тоже в церковном хоре петь хотел. А кто меня спрашивал? Короче... Можно мне сигарету? И, может, сходим в бар?

Человек усмехнулся и протянул руку:
— Другое дело. Олег.
— Годфри.

Виталий, у меня похожее на твоего отца состояние. Не могу справиться со страхами и тревогой. Если бы у меня рядом был такой сильный, уверенный человек, как ты!

Таня, здесь выбора нет: либо страхи одолеют, либо ты их. Лучше второе. Всем скорейшего выздоровления и оптимизьмы.

Те, кто выжил в катаклизьме, пребывают в пессимизьме (Высоцкий) :)
Выше голову!

Танюша, все верно.
О том и писал, хотел предостеречь, что по этой тропинке, ни в коем случае!
Из ямки сегодняшних бед ту пропасть, куда она ведет, даже представить невозможно.

Заметь разницу, дорогая моя,
Отцу скоро 90!
И даже не о том речь, через какие времена и испытания прошло их поколение.
Главное, что тяжесть страданий измеряют наш собственный (внутренний) барометр.
У бати, к сожалению, он сломался, всегда предсказывает бурю. Очень редко стрелка поднимается на «пасмурно». И в этом неизбежность. Он ждет беду, она приходит.
Барометр сломан. Он не может им управлять…

Ты еще можешь, пока, но отказываешься.
Я видел, сопереживал, сам был в этой паутине, поэтому знаю, как это начинается, почти против нашей воли… А на самом деле именно с ее нечаянной помощью.
У болезни, беды и иного несчастья есть сладкий приз – сочувствие!
Нас маленьких целует мама, когда мы болеем, нас взрослых, попавших в беду, утешают близкие. Мы помним это УДОВОЛЬСТВИЕ, стремимся к нему… И когда его сладость становится сильнее, горечи страдания (на наших весах), мы начинаем его (неосознанно) искать…

Но дальше понятно?
Когда не хватает наркотика жалости во внешнем мире, ищем его в себе…
Все больше и больше привыкая, все глубже погружаясь в топь самоуничтожения.
А как же жалеться, если все ОК!
И вместо того что бы починить здоровье, отстоять свое право, выйти к людям, найти друзей (они не падают с неба) …

P.S. Извини Танюша за паузу с ответом.
Я не молчал, думал. Сто раз редактировал текст. То казалось грубо, то не искренне, то не точно.

P. P.S. Мне удалось сказать, что мы тебя любим, скучаем по общению и по твоим стихам?

Привет, Михаил!
Что то я совсем тормозной стал. Зацепился за финальную строчку в твоем давешнем тексте:
------------
Я – Василиск, водный дракон. Легенды местные читали? В красную книгу только не заносите, меня тут пятый век истребляют, все никак не истребят. Обойдусь без вашей защиты. И удочки сматывайте, давайте.

18/11/2016 [11:10:14]
------------
... и завис. Не в унисон, конечно.

****

Сматывать удочки!
В солнечный зной
в полный судок
пук крапивы
бросив,
рвануть
без оглядки домой,
как Одиссей в свои Фивы...

Удочки сматывать.
И не спеша
шарить в траве.
Что забыто?
И выпускать
золотого ерша,
не попросив и корыта…

Гонит
нас с берега
времени
дождь...
Складно
в душе вечереет,
словно с удачной рыбалки
бредешь,
в хижину
берендеев…

Крапает...!
Некогда кутать в слова
Истины
зернышки маковые.
Надо же,...
только родился вчера,
и уже удочки
сматываем.

****

Очень сильный текст!
Вот так вот, взял, да и объяснил все на пальцах.
Спасибо!

Виталий, привет) Да, ты отлично написал для Тани, присоединяюсь.

А про рыбалку, берег и прочее и у меня сложилось. У калязинской колокольни.

Ноги скользят на льдистых буграх.
Втаптывает мне душу в снег
страх.
Точностью ритма проложен маршрут к колокольне.
Я дойду до воды и встану покорно.

Посмотрю, попримерюсь. Нет, мессией не стану,
по воде не пройду, не создам ни вина, ни лепешек.
Здесь же самое время оставить все прошлое,
Все отжившее. И дышать, дышать неустанно.

Этим чистым морозом, натуральной и дикой свободой.
И нет - вперед ни полшага. Ни шага в воду.
Кошкой трехцветной закат метнется к ногам.
Где же ты, благодушна, безгрешна, нага?...

А я, отвечает, всегда у тебя за плечами.
Даже когда одинок и когда навылет, отчаянно
Голосишь, призываешь, нарушаешь порядок, в общем.
Хочешь, увидишь меня в этом в облаке или в той роще.

Или в девчонке, что пишет, рифмуя крест-нахлест?
Или в упавшей по черепу книжке - Садовничий, матанализ.

Я стою, пораженный, капелью мне время в руки.
Луна и ее отраженье в воде -
глаза моей верной подруги.

Хорошо. Но рыба у нас разная.

Да, Виталий, я, видимо, похожа на твоего отца. И у меня тоже сломан барометр.
И, в отличие от него, руку подать некому, кто бы был рядом, как в детстве, ты говоришь. Сочувствие не может разорвать мою паутину.
Я, знаю, Виталий, что вы меня любите. Но у меня нет мамы, которая бы утешила.
Спасибо тебе, я знаю, ты очень хочешь помочь мне.
Спасибо вам всем.
В больницу меня пока не положили.

Держись. Я сегодня был 20 часов на ногах, падаю. 7 часов дороги из тульской области это пуля в голову.

Сегодня день матери и я поеду к своей.
А посетить Тулу и не написать об оружии - ну это даже как-то не солидно)

Дружище Вальтер, просто здравствуй. Заходи.
Давно не виделись, держи больную руку.
Виски покрылись снежной плесенью седин,
Тобой не трону их. И пусть от мыслей жутко,

Все оборвать, нажав на вытертый курок
Не тороплюсь. Самоубийство - кара трусов.
Ты как и я - и оскорблен, и одинок.
Рожден в Германии, но полстолетья - русский.

Мне превратиться бы в убийцу и судью,
И выдать реплику, что с номером коронным.
Потом добить контрольным гада и adieu.
Но вот беда... мне не купить к тебе патроны!

Михалллна! Ты куда пропала? Негоже свою ветку без присмотра оставлять!
Это же соломинка, причем универсальная. За нее и держаться можно, когда выплываешь, и дышать, если временно на плаву держаться невмоготу!

Вон, Миша всех Вальтером распугал! Говорит, патронов к нему нет... Кто знает, может у него их в тот день не было. Да и от кого на этой ветке отстреливаться?
Нет хозяйской руки, ох, нет... :)))

Времена "года" (навеяно погодой)

Теплом последним обласкало лето.
Дыхнула осень, прошуршав листвой.
Зима добавила во мрак немного света
засыпав снегом белый свой постой.
И вдруг весна.
И капли, словно почки,
набухли на ветвях,
но не смогли раскрыться:
склевало лето их,
примчавшись жаркой птицей...
И вот уж лес осенний тихо сник.
Зима накрыла белой простынею
позорище очередной вертепной ночки.
Неделя не прошла! Погоды заморочки
и вызвали такой стихоподобный крик!
:)))

Ветка в надежных руках, не сомневаюсь.
Соломинка не засориться, в нее дышат многие и кроме меня.

А может быть, еще не до конца
Допеты все турбинные мотивы?
Мирское всё невзрачно и противно,
Когда тебе лет слишком уж... за -дцать.

Но щелкнет тумблер там, на оверхэде:
По венам заструится кровью ток,
И ты пошлешь все "то или не то",
Туда, откуда в мир приходят дети.

И оживёт кабинный дух седой,
Засветятся спросонок шесть дисплеев.
И впереди восход живой алеет,
Как губы этой самой... самой той.

Ты вспомнишь всё - задатчики и РУДы,
Компьютера маршрутного листы,
Движенья станут точны и просты,
И озарён морозным перламутром,

Ты двинешься вперед, крадясь по льду,
Чтоб разбежаться в небо и исчезнуть.
С единственной твоей, с твоей болезнью
Тебя наверх сквозь тучи проведут.

Диспетчер отзывается по-русски,
Что занял ты тот, нужный эшелон.
Что было - отболело и прошло,
Твоя любовь в прозрачной белой блузке

С тобою рядом лайнер ваш ведёт.
Как кольца, единят вас два штурвала.
Не может быть, чтоб снова так совпало!...
А бог, смеясь, глядит на самолёт.

****

Жизнь струит нас
в семи измереньях...
По цепи параллельных миров,
распылило меня провиденье
ради многих надежд и грехов ...

В правом мире
мой клон
параллельный
и красив
и
как Ротшильд
богат,
в левом он
террорист-беспредельник,
в том
артист…,
в том
цыган-конокрад...

Облик мой,
как портрет в фотошопе,
многослоен…
Монады мои
наслоились,
как пыль на Голгофе,
растворились,
как в море ручьи.

Свиты,
словно слои атмосферы,
параллельные наши миры,
и естественны
и эфемерны...
но их сумма – реальные мы. 9

****

Виталий, если позволишь, как иллюстрацию, момент полета Журавлика в одном из твоих миров.

http://s018.radikal.ru/i505/16 ...

Весьма правильные и мысли, и картинка) Мы как волновой пакет, складываемся из всех своих отражений в различных мирах. По рифмам конечно есть вопросы, миры-мы это нечто)

Спасибо вам, ребята.

Картинка - нереальная!
Будто Танин портрет в фотошопе.

Нереальна - реальность! А картинка даже без коррекции цвета/контрастности, что я обычно делаю. Поднял голову, обалдел, сфоткал, выложил.

Прямо какая-то квантовая физика.

Привет всем!

2 АвиаплеоназмЪ & ALL

Забавно, что идея посетила за неделю до начала трансляции "Обратной стороны луны".
Даже огорчился, увидев тему параллельности в сериальчике. Хотел похоронить. Не смог.

А про детские рифмы - грешен.
Но ради красивой, тем более новаторской рифмы смысл менять не хочу.
Есть варианты, но они сложнее и запутаннее. Пока не то!

К тому же рифма там на "миры-мы", а " ши_миры - ные_мы" =)=)
Я так слышу...

Таня, рассуди!

И сестра у меня Маша, работавшая кстати с радиацией, и помощница по фирме Маша...

Как когда-то Мария, открыли мы радий:
Через множество миль проникают лучи.
Обнимаю тебя вдохновения ради,
И отверстая бездна внутри замолчит.

Сколько вместе беды мы испили, но порознь -
Электронные байты вместили ответ.
Между нами сигнал, волоконная скорость,
Где одна только правда - в любви волшебстве.

Значит вместе уйдём за незримые шторы,
Я тебе покажу, что возможен полёт.
Небосвод крылом Боинга криво заштопан...
Значит скоро опять снегом всё заметёт.

Виталий, все хорошо. Мне нравится.

Уважаемый Незванный Гость.

А можно я? Как я слышу?

Вообще это ж Серебр. века практиковали так наз. неточную рифму, основанную на совпадении звуков в слове: их должно быть достаточное количество, но они не обязательно должны идти подряд и в той же последовательности.



НашИ МИРЫ – РеальНЫе МЫ (н, и(ы),м, Р) - созвучие словосочетаний вполне достаточное, чтобы их можно было считать рифмующимися. Мне нравицццо! )))))


Кстати, МирЫ - МЫ - это тоже рифма, но рифма с вклинением.

Коллеги, давайте не будем путать ассонанс с трамвайной ручкой. Ну нет в классической литературе никаких ритм с вклинением, тем более, со звонким ударным звуком. И фонетика никакая же. Что кстати нисколько не умаляет других достоинств текста, он глубок и неплох.

*риФм

Да ладно, не спорьте, пошутил.
Рифма слабая, так вышло, извините.

***

Уколоться случайной улыбкой,
как спицей…
Всполошиться,
и взвиться
со скал, как гагары.
В никуда,
в никогда,
ни зачем
устремится…
Что бы нет, …
не влюбиться,
допить эти чары.

Так и тянет
солгать,
что легко, Мон а Ми,
утопать в еще теплых,
взъерошенных перьях!
В радуге протоптать
голпятыми крыльями,
в омут вечности путь
по сомнений
ступеням…

Мы поленья
в кострах своих душ,
Мон а Ми,
как сырые - коптим,
как сухие - пылаем.
Но творить в сердце засухи
или дожди
мы нужны
на пути
между адом и раем...

Уколоться
случайной улыбкой,
как спицей…
В небо взвиться
со скал,
как шальные гагары.
В никуда,
в никогда,
ни зачем
устремится…
Не влюбиться,
а выпить до дна
жизни чары...

***

У тебя получилась песня) Но голопятыми же, не ломай ритм. Что еще - устремитЬся в припеве. И mon ami пишется по-французски именно так) Остальное - годно, Журавлик будет рада.

Где-то там: между адом и раем
с Мон а Ми мы шершеем ле Фам.
Повезет или нет, мы не знаем.
Занесет нас в шале иль вигвам.

Мы гагарами в небо взовьемся,
постучимся в закат и рассвет,
на денек на галеры наймемся,
выдрав перья, напишем сонет.

Исколовшись об искры улыбок,
как сухие дрова запылав,
распугаем тропических рыбок:
на их ловлю не куплено прав!

В наши сети чего-бы попроще:
Мону Лизу, Гонсалес Тангину...
Мон а Ми что-то в речке полощет,
а потом скромно прячет за спИну.

Ладно, друг, в никуда, ни за чем
ни за что устремимся в печали.
В трубах радуги с эхом фонем
нас с тобою не раз привечали.

Нам в напитки так просто влюбиться.
Мы готовы допить все, что в чаре.
Мы нужны, как распутица в Ницце.
Или полдень морозный в Сахаре.

В твои теплые перья зароюсь,
завтра снова шершить голопято,
голопузо умоясь росою...

В вас нельзя не влюбиться, ребята! :)))