Ну и где построение? Сижу у компа со вчерашнего дня с 21:00, глаза уже слезятся, как при длительном полете на ИМ, а команды то - все нет и нет!

потерпите счас всес дадут успокоительные уколы

директор канатчиковой дачи:

присоединяйтесь, вас тоже построим и нальем... ик..

Директору дачи: объявляю голодовку, пока не выпустите для построения все экипажи!

2Paplaka:
Тсс!!! Это я... Вот здесь балычок, здесь курочка, здесь котлеты "Деволяй", а вот оплетеная бутылочка! Только - тсс!!!

...Это было в начале прекрасного летнего дня на станции Пришиб, где стоял штаб дивизии. Вестовой постучал ко мне и сказал:
- Ваше превосходительство, летит аэроплан.
Я вышел на крыльцо, Пальма, конечно, со мной. Высоко над нами гудела сильная машина. Все, и Пальма, следили за ней, подняв головы. Я приказал расстилать код, опознавательные знаки. Вдруг загрохотал ужасный взрыв, точно сдвинулась земля. Второй взрыв, третий. Аэроплан сбрасывал на нас шестипудовые бомбы. Это был впервые показавшийся тогда над нашим фронтом советский "Илья Муромец", прозванный позже стрелками "Ильюшкой".

Громадный аэроплан, бросая на поле быструю тень, скрылся с тяжелым гулом. Около штаба осколками бомб был ранен командир Дроздовской артиллерийской бригады генерал Ползиков, пятеро солдат и офицеров и Пальма. Осколками ей перебило бедро и ранило в живот. В живот
смертельно.

Я понес ее на перевязку. Ни визга, ни стона. Она затихла, как-то полегчала, и оттого, что она стала такой легкой и что так удобно нести ее на руках, я понял, что это конец. Ее мокрые, черноватые губы мелко и косо дрожали. Потом ее голова свесилась с моих рук, как у ребенка. Надежды не было, но я все же решил отправить ее в ближайший тыл, в село Федоровку, на ветеринарный пункт.

Пальму отвезли поздно вечером. До вечера я лежал с ней рядом, голова к голове, и шептал ей все добрые, все хорошие слова, какие только знал. Пальма дышала коротко и горячо, дрожал кончик ее посеревшего сухого языка. Она меня слушала.

Пришел Дед, старый Манштейн. Он страшно любил Пальму. Он всегда потихоньку натаскивал ей в карманах шинели котлет, сахару, случалось, жирную курятину. Дед был с Пальмой суров, чувств своих не высказывал, но они горячо любили друг друга. Дед, с крученкой, обычно сидел у меня с Пальмой в углу, молча и тесно. Пальма одному ему из всех нас как-то
застенчиво лизала за ухом.

Дед пришел, сел тихо. Лохматая, с волокнистым табаком крученка скоро погасла в его руках. Дед, как и я, только смотрел на Пальму. Мы уже ничего не могли для нее сделать. Она необыкновенно кротко приподняла голову и посмотрела на Деда, хвост слегка дрогнул - узнала. По жесткому лицу Манштейна, солдатскому сивому усу, покатилась слеза. Он сердито
утер ее рукавом шинели, а уже покатилась другая...

Жизнь Пальмы окончилась в селе Федоровке, в ветеринарном лазарете. Моя мать, приехавшая тогда ко мне на свидание и ожидавшая меня в Федоровке, была с Пальмой до самого конца. Пальма кончилась тихо, без стона. Несколько раз она кротко приподнимала голову, прислушиваясь к чему-то, слышному только одной ей...

Полегчавшее тело маленького серого германца, приставшего к нам, белогвардейцам, в пургу 1919 года, закопали в селе Федоровке. Моя мать отметила могилу Пальмы большим серым камнем...

...Через несколько дней большевики с аэроплана разбросали над Петрогоровкой воззвание на противной, точно пожеванной папиросной бумаге. Этот предатель звал переходить к красным и еще подписался: "Дроздовец". Наши стрелки были так оскорблены за Макарова, что, попадись
им этот "дроздовец", они подняли бы его на штыки.

Каждый наш солдат, каждый стрелок, хотя бы из вчерашних пленных или из матросов, каждый, в ком дышала верная и смелая человеческая душа, вскоре же, можно сказать, преображался, чувствуя нашу боевую силу, вдохновленную верой в Россию, нашу человеческую правду. Они гордились быть дроздовцами. Они с честью носили в огне наши малиновые погоны, тысячи тысяч их увенчаны венцом страдания в наших белых рядах, и все, кто мог, ушли с нами в изгнание.

У нас за все шестьсот пятьдесят боев не было перебежчиков и сдач скопом до самого конца. За все время моего командования Дроздовской дивизией только у одного офицера я сорвал погоны и приказал расстрелять двоих, обвиненных в мародерстве...

...И вот теперь, когда бывшие так давно, и в то же время, кажется, так недавно, как будто бы еще вчера, встают переде мной картины минувших тяжелых боев и образы наших павших соратников, я невольно задаю себе вопрос: нужна ли была наша белая борьба, не бесплодны ли были все наши жертвы?

Подобный вопрос уже возникал в самом начале борьбы. Когда Добровольческая армия уходила в первый, Ледяной поход, вопрос этот был поставлен вождю и основоположнику белого движения генералу Алексееву. Он ответил на неге примерно так: "Куда мы идем - не знаю. Вернемся ли - тоже не знаю. Но мы должны зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы".

Другой руководитель белого движения, недавно умерший в Америке генерал Деникин, писал: "Если бы в этот момент дичайшего развала не нашлось людей, готовых пойти на смерть ради поруганной родины, - это был бы не народ, а навоз, годный лишь для удобрения полей западного континента. К счастью, мы принадлежим хоть и к умученному, не великому русскому народу"...

А. Туркул. Дроздовцы в огне: Картины гражданской войны, 1918-1920 гг.

This is what Sergey, Igor's son asked us for during our last meeting at Farnborough '08 - The first Sikorsky ship to officially fly in Russia to be named "Ilya Murometz".

А наши монголы перевели "Manhattan Beach" как "Блятдь с одного из районов Нью-Йорка", но терзают сомнения - могет шо не так?

Нью-Йорк это где? или что

Однажды в Улан-Батааре я вышел из метро и увидел странную картину - человек двести стояли задрав головы и указывали трясущимися перстами на яркий блестящий объект в небе. Он был похож на горизрнтально перевернутую мачту ЛЭП. "Мачта" медленно двигалась по вечернему небу, а народ кто плевался, кто матерился, некоторые попадали ниц на землю и молились, но большинство прдолжали стоять выпучив глаза...
На следующий день в местной газете появилась статья с фотографией "мачты" и статьей какого-то спеца, объяснявшего непонятный феномен, это Далай Лама пролетал над Улан-Батором на 7-й реинкарнации Ильи Муромца по пути из Нирваны в Шангри-Лу

Помну ландинг офф Муромца на ЮСС Шангри ЛА в Саус Сее Чинейза в 1967
Годе 41 яр аго ор олд

aim po Russki veriy bed
napichite evhre

Прожектор шарит осторожно по пригорку,
И ночь от этого нам кажется темней.
Который месяц не снимал я гимнастерку,
Который месяц не расстегивал ремней.

Есть у меня в запасе гильза от снаряда,
В кисете вышитом - душистый самосад.
Солдату лишнего имущества не надо.
Махнем, не глядя, как на фронте говорят.

Солдат хранит в кармане выцветшей шинели
Письмо от матери, да горсть родной земли.
Мы для победы ничего не пожалели.
Мы даже сердце как HЗ не берегли.
Что пожелать тебе сегодня перед боем?
Ведь мы в огонь и дым идем не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбою.
Махнем, не глядя, как на фронте говорят.

Мы научились под огнем ходить не горбясь,
С жильем случайным расставаться не скорбя.
Вот потому-то, наш родной гвардейский корпус,
Сто грамм с прицепом надо выпить за тебя.
Покуда тучи над землей еще теснятся,
Для нас покоя нет и нет пути назад.
Так чем с тобой мне на прощанье обменяться?
Махнем, не глядя, как на фронте говорят

Мухи творчості

Хтось прагне слави – а життя покаже дульку:
Іди, шукай, іще шукай себе, небоже! –
А я – знайшов! Я надуваю людям бульку
Таку велику, що ніхто таку не може.

Мандряк бездомський забендюхав в трюльку,
Закурломидрив: « Аньте! Брабиндис!!!»
Кардиклі грухали іє : « Ужурла – з грульку!».
Ворбаси керились ірком в аптикудриз.

Я дую, дую, дую, дую, не бідую,
Я з мила бульку вже до метра додуваю!
А хтось, як дурень, все життя шукає Слово!
Я знаю триста! – а йому цього замало.
Я дути вчив його, та з ним яка розмова:
Так, наче негрові розказуєш про сало...

Барзеба тудрая віджубила краволи
Від парандо, від вйорлих забалюх,
Від жмужних гроїків, продрюманих і вдолих,
До ужужурланих кардяків…
Бундюкать на вікні триклятих мух!

Их бин тоже ни знаю русскаго изыка заявляю NO PASARAN

14 лютого 1915 р. в свій перший бойовий політ піднявся повітряний корабель «Ілля Муромець» — апарат «Київський» типу В №150. Сильна хмарність перешкодила виконати завдання, і він повернувся через 1 годину 51 хвилину. Так було покладено початок бойового застосування «Муромців». Вже 15 лютого «Київський» зробив успішний бойовий політ за завданням штабу 1-шої армії Північно-Західного фронту. Було поставлено завдання «з'ясувати існування переправ у Плоцька на річці Вісла і зруйнувати їх». Переправу виявлено не було, але в тилу у супротивника було скинуто декілька бомб. 24 і 25 лютого «Київський» вилітав з Яблонни для бомбардування станції Вілленберг, на яку було скинуто понад 160 пудів бомб. За донесенням розвідки «Муромець» провів в місті і на станції наступні руйнування:

«...зруйнована станційна будівля і пакгауз, 6 товарних вагонів і вагон коменданта, причому комендант поранений, в місті зруйновано декілька будинків, убито 2 офіцери і 17 нижніх чинів, 7 коней. У місті паніка, жителі в ясну погоду ховаються в льохах».

Отже на ділі було доведено видатні якості повітряних кораблів: які в умілих руках виявилися могутньою зброєю. Здатні проникати вглиб ворожій території, «Муромці» несли значний бомбовий вантаж, озброєння і могли досить точно з великої висоти уражати наземні цілі.

http://uk.wikipedia.org/wiki/% ...

Господа-товарищи, на носу день авиации, а оргкомитет по проведению так и не создавался. Ик!

Так возьми инициативу на себя! У меня сейчас переход на новую работу - загрузка по самое горло!!

Прочитал продолжение романа-кино Бориса Акунина "Смерть на брудершафт" - Летающий слон!
Рекомендую! Оригинальная версия злоключений кораблей ИМ и их конструктора заслуживает внимания. Возможно так и было?

Публикую отрывок из книги...

Русский богатырь

Командир воздушного корабля «Илья Муромец» был заядлый курильщик, но всякое открытое пламя на борту строжайше воспрещалось, поэтому в углу рта у него торчала незажженная папироса. За полет он иногда сжевывал по полпачки своего любимого «Дюшеса». Поэтому в воздухе он говорил невнятно, шепелявя:
— Ефё раз из пуфечки. В просторной, закрытой от ветра каюте орать не приходилось. Достаточно было слегка повысить голос, чтоб перекрыть ровный гуд моторов.
Лицо командира с глубоким шрамом на щеке (чудом остался жив на смотре в 1911-м, когда хрупкий «блерио» скапотировал) было, как всегда, бесстрастным. На груди посверкивал белой эмалью георгиевский крест.
- Ну ее к бесу, пушку. - Стрелок-артиллерист неодобрительно шлепнул трехдюймовку «гельвиг» по замку, словно нашкодившее дитя по заднице. - Грохоту много, а толку мало. Я лучше из пулемета.
Пушка на корабле была установлена недавно, в экспериментальном порядке. Она была особенная. При выстреле из главного ствола вылетал боевой снаряд, а из добавочного - пыж, гасивший откат. Надежд хитрая пушка, однако, не оправдывала: била неточно.
Другое дело - миляга «максим».
Артиллерист тронул закрученный ус, взялся за ручки, прицелился по отчаянно маневрировавшему «эльфауге».
Второй пилот, совсем еще мальчик, завистливо сглотнул. Ему тоже хотелось пострелять из пулемета, но на «Муромце» нарушение установленного порядка не приветствовалось. Каждый из четырех членов экипажа ведал чем-то одним. Командир вел машину, артиллерист стрелял, механик следил за работой дви¬гателей и чинил неисправности, а у второго летчика работы почти не было: только подстраховывать главного пилота на случай ранения да помогать, когда нужно вдвоем навалиться на тяжелый руль высоты.
Самым пожилым был механик, ему шло к сорока. Пока в его хозяйстве все нормально крутилось, урчало и журчало, он дремал в кожаном кресле. Если бой:нервничал: выпускал из-под тужурки суконную ладанку на шнурке, начинал сопеть и пыхтеть, на некрасивом, жеваном лице появлялось выражение тревоги. Но при этом всё, что положено, исполнял на «ять». Командир его очень уважал и единственного во всем экипаже звал по имени-отчеству.
Стрелок нажал на гашетку. Матерно выругался. - Скосил! Эх, коньяку бы глоточек. Руки прямо не свои!
- Я тебе дам «глотофек». Ты чефное летунфкое давал.
Вторая очередь оторвала от немца клоки ткани и деревянные щепки. После третьей «черный дельфин» Кувыркнулся и, медленно вращаясь, стал падать вниз. Оставшийся «эльфауге» со всей мочи удирал вглубь германской территории, прижимаясь к земле. Догнать егo было в принципе возможно, однако инструкция строго-настрого запрещала воздушному кораблю за линией фронта спускаться ниже 1200 метров, чтоб не попасть под огонь пехоты и артиллерии. Не хватало еще, чтоб секретный аппарат попал в руки к немцам.
- Достанефь? - спросил пилот артиллериста.
Тот презрительно фыркнул - обижаете, господин штабс-капитан.
Высадил вслед «синему дельфину» всю кассету, до последнего патрона. Пули легли как надо, изрешетили ганса вдоль и поперек. Но пилот на «эльфауге» был дьявольски хорош. На изодранных крыльях, с вытекающим бензином всё тянул и тянул, не падал.
Поручик-артиллерист с досады плюнул - символически, без слюны. Свинячить на «Муромце» не дозволялось.
- Радуйся, вша тевтонская!
...

Читая книгу Б.В. Соколова "Барон Унгерн" из серии "Историческое расследование", наткнулся на несколько строчек в которых упоминается о существовании в Азиатской дивизии небольшого авиаотряда:

"...На допросе барон признался в том, что «численность своей дивизии определить точно не может, штаба у него не было. Всю работу управления исполнял сам и знал свои войска только по числу сотен. Пулеметов действующих имел более 20, орудий горных 8, считая захваченные им в бою у дацана Гусинозерского. Весь его отряд состоял из четырех полков Азиатской конной дивизии и монгольского дивизиона».

Впрочем, кое-кто из работавших в штабе барона приводит данные о численности Азиатской дивизии, опираясь на сохранившиеся документы. Так, М.Г. Торновский утверждает что, когда дивизия покинула Даурию в августе 1920 года, она насчитывала 53 офицера, 1213 бойцов, в том числе до 900 сабель, остальные - артиллерийская и пулеметная прислуга и до 200 стрелков, 165 нестроевых, 6 орудий и 16 пулеметов. Позже к ней присоединились пять аэропланов.

Фактически Азиатская конная дивизия по численности не превышала конного полка, который по штатам Первой мировой войны состоял из 6 эскадронов по 220 кавалеристов в каждом. Ее численность уменьшилась из-за измены Монгол-бурятской бригады.

В дивизии служили забайкальские казаки, буряты, монголы, харачины, татары, башкиры, китайцы, японцы и представители некоторых других народов. Все они были добровольцами. Молодые казаки, ранее не обучавшиеся военному делу, заключали контракт на 4 месяца. Они должны были иметь коня с седлом, а также шубу, ичиги, папаху и смену белья. На экипировку новобранцу выплачивалось 75 рублей и еще 50 рублей - семье. В месяц каждому казаку полагалось жалованье в 7 рублей 50 копеек. Казаки, окончившие учебную команду и произведенные в урядники, могли рассчитывать на жалованье в 10 рублей. Кроме того, георгиевские кавалеры за каждый крест получали пятирублевую ежемесячную прибавку к жалованью. За тяжелое ранение, вызвавшее инвалидность, доброволец получал единовременное пособие в 1 000 рублей. В случае гибели добровольца его семья также получала единовременное пособие в 1000 рублей.

В Монголии после взятия Урги и захвата значительной денежной наличности в местных китайских банках условия найма в дивизию несколько изменились. При поступлении на службу выдавались, дополнительные подъемные в 60 рублей золотом. Казак стал получать 15 золотых рублей в месяц, офицер в зависимости от чина и должности - 25-30 золотых рублей.

Дивизия сосредоточилась у города Акша, куда в конце августа на аэроплане прилетел Унгерн. В обозе дивизии имелось до 300 тысяч рублей золотом…"

Интересно было бы узнать подробности о личном составе отряда, аэропланах...Удалось ли агентам барона заполучить чертежи ИМ и построить хотя бы один воздушный корабль?

Командовать
Уверенно
Устремленно
Усидчиво
Вот образец офицера

Штабс-капитан Овечкин полнстью отвечает этим высоким требованиям.

Успехов Вам Овечкин
И 77 ярдов под бомболюком

Обещали общее построение... Ну, ... и где все?

Подъесаул Арнольд Лось-Лисицкий! Разрешите встать в строй?!

Разрешаю!

А где старшие офицеры?


Поручик Борейко,
бесшабашный вояка,
дуэлянт, пьяница и дебошир,
гроза доносчиков...

вот достукаетесь, всех отправлю на подводный лодки

Оне-с после загула - не смеют предстать...

њет ђто не пћавилђно госпођа љето законџилосљ

ооо, идиоты опять свой треп подняли ..... гы .

Джукчингач!

А ты летом случайно не в Сербии отдыхал? Буковки прямо из сербо-хорватского языка...

Джукчингач, подсветите мыло, плз.
Поручик запаса, Ваш я знаю, по-моему...

А.Л.Л.:

Джукчингач, подсветите мыло, плз.
Поручик запаса, Ваш я знаю, по-моему...


Так точно! Уже обменивались сообщениями...

Я же говорил, что сотрут крайний стёб. Поручик, я теперь в подполье, сам понимаешь. Запасной канал-по тилипону.

9987v...a@gmail.com
њет не бћл

Чудеса!

џто за џудеса

a ll слњшите прием

не слышно, принимайте еще

ја с вами братљћ

Коллеги!

Давайте вспомним всех поименно - незаслуженно забытых героев Эскадры Воздушных Кораблей:

1. Горшков Георгий Георгиевич (1881—1919), полковник, выдающийся летчик русской военной авиации. Из семьи офицера Уральского казачьчего войска, окончил Неплюевский кадетский корпус и Николаевское инженерное училище, участвовал в Русско-японской войне.
В 1908 г. закончил курс Офицерской Воздухоплавательной Школы, затем обучился полетам на аэропланах во Франции. Вернулся в авиационный отдел Офицерской Воздухоплавательной школы и был ост лен при нем инструктором. Горшков был одним из лучших российских летчиков, хорошим командиром. В 1914 г принят активное участие в формировании будущей Эскадры Воздушных Кораблей и подготовке ее личного состава. В феврале 1915 г. во главе экипажа Воздушного Корабля 7-го «Киевского» начал боевые действия Эскадры, восстановил репутацию аппаратов «Илья Муромец». В 1916 г. командовал 10-м авиадивизионом, затем Гатчинской военно-авиационной школой. С мая 1917 г. возглавил Эскадру Воздушных Кораблей (вместо генерала Шидловского). Был награжден Георгиевским оружием. В 1918 г. возглавлял авиацию Украины. В 1919 г. был арестован и расстрелян одесской ВЧК.

2. Панкратьев Алексей Васильевич (1888—1923), подполковник. Потомственный дворянин, выпускник Николаевского инженерного училища. В 1910 г. окончил Офицерскую Воздухоплавательную школу ив 1911 г. ее авиационное отделение (Гатчинскую авиашколу). Был одним из лучших инструкторов школы и командиров «муромцев». Непосредственный начальник автора мемуаров. Был командиром Воздушного Корабля 2-го и 1-го боевого отрядов, затем помощником начальника Эскадры. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени. Добровольно вступил в Красную армию, воссоздал «красную» Авиагруппу Воздушных Кораблей (впоследствии
Дивизион Воздушных Кораблей). В 1919 г. занимал должность начальника оперативного отдела Управления Военно-Воздушного Флота. В 1923 г. погиб при аварии пассажирского «Юнкерса».

3. Руднев Евгений Владимирович (1886—1945), капитан. Один из первых русских военных летчиков, фаворит Великого Князя Александра Михайловича, в августе 1914 г. возглавил экипаж 1-го корабля. По прибытии на фронт из-за постигших его неудач отказался воевать на «Илье Муромце». Нелестный отзыв Руднева о корабле отрицательно сказался на заказах русской армии на «муромцы». В 1915 г. служил в легкой авиации, командиром 31-го корпусного авиаотряда. В 19 1917 гг. — начальник Московской авиашколы. В Добровольческой армии служил в Управлении Начальника авиации. После Гражданской войны эмигрировал в Париж, работал таксистом. В 1945 г. умер в Париже и похоронен на кладбище Сен-Женевьев де Буа.

4. Бродович Сергей Михайлович (1885—1920), штабс-капитан. Потомственный дворянин, один из лучших инструкторов Гатчинской авиашколы. Командир 3-го корабля. В мае 1915 г. был отрешен от командования кораблем. В 1915—1917 гг. находился в командировке во Франции. С августа 1917 г. был командиром 19-го корпусного авиаотряда 1-й боевой авиагруппы. В Гражданскую войну служил в авиации Добровольческой армии. В мае 1920 г. умер от крупозного воспаления легких в Крыму.

5. Звонников Николай Алексеевич (1889—?), поручик. Из потомственных дворян Ярославской губернии, однокашник автора мемуаров по Павловскому военному училищу и сослуживец по 3-му Гвардейскому Стрелковому полку. В августе 1914 г. по приглашению Никольского занял должность артиллерийского офицера на 2-м корабле, но в начале 1915 г. из-за временного простоя вернулся из авиации назад в полк, где в одном из первых же боев заслужил орден Св. Георгия 4-й степени, а затем Георгиевское оружие в 1917 г. Всю войну доблестно воевал в пехоте.

6. Колянковский Арсений Михайлович (1887—?), подполковник, потомственный дворянин, окончил Николаевское инженерное училище. С 1908 г. служил в воздухоплавательных частях. Заведующий хозяйством отряда 2-го корабля, а затем 1-го боевого отряда Эскадры. Участвовал в боевых действиях на борту бомбардировщиков в качестве аэрофотографа и артиллерийского офицера. В 1917 г. занимал должность заведующего технической частью штаба Эскадры. Воевал в Белой армии, эмигрировал во Францию. В начале 30-х годов с большой группой русских офицеров-эмигрантов поступил на службу в армию Парагвая. Отличился в парагвайско-боливийской войне, стал генералом и национальным героем Парагвая. Первым составил летопись Эскадры Воздушных Кораблей.

7. Шидловский Михаил Владимирович (1856—1918), генерал-майор и действительный статский советник, член Совета Министерства финансов. Один из основателей русского ма-шиностроения, председатель правления АО «Русско-Балтийский вагонный завод», организатор производства отечественных вагонов, автомобилей и самолетов, в том числе аппаратов конструкции И.И. Сикорского. После первого неудачного опыта разрозненного применения бомбардировщиков «Илья Муромец» 10 декабря 1914 г. добился у военного министра В.А. Сухомлинова решения о сведении всех самолетов подоб¬ного типа в единую Эскадру Воздушных Кораблей — первое в мире соединение стратегической авиации. Возглавлял Эскадру с декабря 1914 г. по апрель 1917 г. Снят с должности как монархист и в 1918 г. убит во время Красного террора. В 1999 г. установлен памятник М.В. Шидловскому — основателю российской дальней авиации.

8. Башко Иосиф Станиславович (1889-1946), полковник. Происходил из латгальских крестьян. Католик. Закончил Николаевское инженерное училище и Офицерскую воздухоплавательную школу. Командир одного из лучших бомбардировщиков Эскадры «Ильи Муромца Киевского» и начальник 3-го отряда Воздушных Кораблей. Кавалер ордена Св. Георгия 4-и степени и Георгиевского оружия. В 1918 г. после знаменитого бегства на «муромце» из польского плена добровольно всту¬пил в Красную армию и был назначен командующим «красной» Северной группой воздушных кораблей вместо Панкратьева. Однако быстро разочаровался в Советской власти и отказался от командования под предлогом тяжелой болезни. После Гражданской войны эмигрировал в Латвию, где служил в авиации, а с 1938 г. был ее командиром. Произведен в генералы Латвийской армии. Скончался в 1946 г. Мемуары Башко не изданы до сих пор.

9. Алехнович Глеб Васильевич (1886—1918), поручик, потом подполковник. Из дворян Смоленской губернии, один из первых русских летчиков, летчик-испытатель РБВЗ. В годы Первой мировой войны командовал 5-м кораблем и школой Эскадры. Добровольно вступил в Красную армию, участвовал в создании «красной» Эскадры. В 1918 г. при неясных обстоятельствах разбился на «муромце».

10. Лавров Георгий Иванович (1889—1917), лейтенант, потом старший лейтенант. Сын адмирала. Однокашник по ка¬детскому корпусу и лучший друг И.И. Сикорского, один из первых русских морских летчиков. Ближайший соратник Сикорского в создании морских самолетов. В 1915 г. перешел из морской авиации в Эскадру Воздушных Кораблей и возглавил экипаж 1-го корабля, а затем и 2-й боевой отряд. Один из лучших летчиков и командиров Эскадры. Разбился на «муромце» в апреле 1917 г. в результате солдатского саботажа.

11. Озерский Дмитрий Алексеевич (1888—1915), поручик. Происходил из московских дворян, окончил 1-й Московский кадетский корпус и Александровское военное училище. В 1912 г. во время службы в Екатеринославском гренадерском полку окончил авиашколу Московского общества воздухоплавания, а затем авиационное отделение Офицерской Воздухоплавательной школы. Служил в 5-м Корпусном авиаотряде и как выдающийся летчик переведен накануне Первой мировой войны инструктором в Гатчинскую авиашколу. В мае 1915 г. заменил Бродовича на посту командира 3-го корабля. За недолгое время его командования бомбардировщик стал самым результативным в Эскадре. Озерский удостоился всех офицерских наград, включая орден Св. Георгия IV степени и Георгиевское оружие. Трагически погиб 2 ноября 1915 г. при катастрофе 3-го корабля.

12. Павлов Александр Степанович, поручик. В 1915—1916 гг артиллерийский офицер 2-го корабля. Скончался в марте 1916 г. от ранений, полученных в результате попадания в винт
самолета.

13. Павлов Георгий Васильевич (1894—1944), поручик. Из донских казаков. Закончил Новочеркасский кадетский корпус. В связи с началом Первой мировой войны досрочно вы¬пущен из Николаевского инженерного училища. Был одним из первых юнкеров, допущенных к занятиям в Гатчинской авиашколе до производства в офицеры. После окончания авиашколы направлен в Эскадру Воздушных Кораблей. Г.В. Павлов («Пупс», «Павлик») — этакий «анфан террибль» Эскадры. Смелый и перспективный летчик, он тем не менее был редкостным разгильдяем, и его многочисленные выходки на земле и в воздухе стали притчей во языцах всего личного состава и источником постоянной головной боли командования. Согласно штатному расписанию, подпоручик Павлов числился в экипаже 1-го корабля, но был выгнан Лавровым за разгильдяйство после того, как опоздал на аэродром и корабль улетел из Пскова в Зегевольд без него. Павлик добрался до Пскова на поезде вместе с наземной командой и тыловыми службами, после чего и «пристроился», по выражению автора, в экипаж Панкратьева, а потом был переведен помощником командира 11-го корабля. Перед самой Октябрьской революцией был направлен инструктором в московскую авиашколу. Во время Гражданской войны служил в авиации Донской, затем в Добровольческой армиях.

14. Киреев Василий Васильевич. Из донских казаков. Инженер РБВЗ. До Первой мировой войны работал и учился в Германии. По возвращении в Россию создал и внедрил в серийное производство один из первых отечественных авиационных моторов РБВЗ-6, который автор называет копией «Бенца». Активно сотрудничал с Советской властью, проектировал первые советские авиадвигатели. После Гражданской войны, по одним сведениям, эмигрировал, по другим — репрессирован.

15. Витковский Константин Константинович (1883—1948), полковник. Из потомственных дворян Петербургской губернии, выпускник Михайловского артиллерийского училища, Николаевской академии Генштаба, гвардеец. В самом начале войны заслужил Георгиевское оружие за участие в боях в качестве летчика-наблюдателя 23-го Корпусного отряда. С 1915 г. по июль 1916 г. возглавлял штаб Эскадры Воздушных Кораблей. В дальнейшем служил в пехоте. В Гражданскую войну служил в конных частях Добровольческой армии, затем в Красной армии. Эмигрировал. В 1948 г. был убит в Польше.

16. Констенчик Авенир Маркович (1889—1935), поручик, потом капитан. Происходил из белорусских крестьян. Закон-чил Виленское военное училище, служил в пехоте, а после окончания Гатчинской авиашколы поступил в Эскадру. В дальнейшем командир 10-го корабля. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени. После ранения служил в наземной службе Эскадры. В годы Гражданской войны служил в Белой армии. Подвергался репрессиям. Скончался в 1935 г. в Белоруссии.

17. Головин Сергей Николаевич (1889—?), капитан. Происходил из потомственных дворян. Окончил Николаевское инженерное училище. Летать обучился в Севастопольской авиашколе в 1912 г. Служил в Гродненском крепостном авиаотряде, затем в 19-м корпусном. С декабря 1914 г. до конца 1917 г. командовал 6-м кораблем. В Гражданскую войну служил в авиации Белой армии. Умер в Нью-Йорке в США.

18. Шаров Яков Никандрович (1890—?), капитан. Окончил Николаевское инженерное училище. Летать обучался в Одесском аэроклубе и Гатчинской авиашколе. В 1915 г. перешел в Эскадру из легкой авиации и стал командиром одного из лучших бомбардировщиков — 4-го корабля. После революции некоторое время командовал Эскадрой. Получил Георгиевское оружие за бой с неприятельскими истребителями. В Гражданскую войну служил в авиации Украины, в Белой армии. В 1920 г. перешел на сторону Красной армии. После войны продолжал службу в гражданском воздушном флоте СССР.

19. Наумов Александр Александрович (1887—1957), подполковник, артиллерийский офицер корабля «Киевского». Происходил из потомственных дворян. Выпускник Михайловской артиллерийской академии, добровольно поступил в экипаж «Ильи Муромца Киевского» и стал одним из лучших артиллерийских офицеров, изобретателем и теоретиком применения новых видов вооружений. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия. Воевал в Белой армии, эмигрировал в Югославию. Занимал высокие должности в югославской армии. В конце Второй мировой войны ушел с Русским Охранным корпусом в Австрию. Интернирован американской армией. В 1947 г. при помощи И.И. Сикорского переехал в США. Умер в 1957 г. в Нью-Йорке.

20. Федоров Семен Васильевич (1887—?), капитан. Окончил Тифлисское военное училище, служил в стрелковом полку. В 1914 г. окончил Севастопольскую авиационную школу и некоторое время воевал летчиком в легкой авиации. В 1915 г. перешел в Эскадру, летал помощником командира в разных экипажах, подменял уехавшего в отпуск С.Н. Никольского. При формировании экипажа 14-го корабля стал помощником у Никольского, которого в 1917 г. заменил на должности командира корабля. Потом командовал 22-м кораблем.

21. Соловьев Василий Александрович (1887—?), штабс-капитан. Выпускник Николаевского инженерного училища, окончил Офицерскую воздухоплавательную школу в 1910 г., служил в Новогеоргиевской крепостной воздухоплавательной роте и летал на дирижаблях. В начале Первой мировой войны перешел из воздухоплавания в авиацию.

22. Янковиус Виктор Федорович (1891—1919), поручик. В начале войны служил в пехоте. После ранения перевелся в летчики-наблюдатели. Прямо в отряде обучился летать и сдал экзамен в севастопольской авиашколе. В конце 1915 г. поступил в Эскадру. Помощник командира 10-го корабля, потом командир 16-го. Кавалер ордена Св. Георгия IV степени и Георгиевского оружия. В октябре 1917 г. перешел в истребитель¬ную авиацию. В Гражданскую войну служил в Донской авиа¬ции. Погиб в 1919 г.

23. Смирнов Константин Константинович, штабс-капитан. Перевелся из артиллерии в Эскадру в 1915 г. Заменил в экипаже 2-го корабля погибшего А.С. Павлова, потом перешел артиллерийским офицером на 14-й корабль Никольского.

24. Гаврилов Алексей Алексеевич, прапорщик. Мобилизо-ванный студент, закончил летную школу аэроклуба. В Эскадре с апреля 1916 г. В ноябре того же года назначен помощником командира 14-го корабля.

25. Макшеев Дмитрий Дмитриевич (1888—1916), поручик. Происходил из обедневших московских дворян. В армию поступил вольноопределяющимся. Офицерский экзамен сдал экстерном. Служил в Фанагорийском гренадерском полку и обучался летать в школе Московского общества воздухоплавания. Экзамен на военного летчика сдал в Севастопольской авиашколе. Командир 16-го корабля. Погиб в воздушном бою 12 сентября 1916 г. вместе со всем экипажем. Посмертно награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

26. Лобов Василий Дмитриевич (1891—?), войсковой старшина. Происходил из кубанских казаков, окончил Михайловское артиллерийское училище, еще до войны перевелся летчиком-наблюдателем в кавказский авиаотряд. В 1915 г. окончил Севастопольскую авиашколу и попросился служить на «муромцах». Командир 8-го корабля. После революции вместе с В.М. Ткачевым создал белую Кубанскую авиацию, ак¬тивно участвовал в боях против Красной армии. Умер в 1946 г. во Франции.

27. Романов Владимир Александрович (1889—1946), ротмистр. Сын офицера, выпускник кавалерийского училища, в военные годы перешел из драгунов в летчики-наблюдатели 13-го корпусного авиаотряда и за проведение воздушных разведок получил орден Св. Георгия 4-й степени. В Эскадре стал пилотом и возглавил экипаж 2-го корабля. Мобилизован в Красную армию в 1918 г. Единственный из командиров кораблей, воевавший против белых на «муромце». После Гражданской войны служил в различных частях и учреждениях Воздушного флота СССР. Умер в 1946 г.

28. Клембовский Георгий Владиславович (1881—?), подполковник. Выпускник Павловского военного училища, закончил офицерскую школу авиации в Севастополе в 1912 г. Служил в 5-м корпусном авиаотряде. С 1916 г. — командир 15-го корабля. Служил в белой авиации на севере, а затем на юге России.

29. Середницкий Александр Владиславович (1889—1926), подполковник. Поляк, уроженец Украины. Служил в кавалерии, потом перешел в авиацию. Сначала летал в экипаже Башко, потом сам стал командиром Воздушного Корабля, а в 1917 г. сменил автора мемуаров на должности 2-го отряда Эскадры. После развала русской армии эмигрировал в Польшу, где стал одним из основателей польских ВВС. Погиб в 1926 г.

30. Грек Георгий Викторович (1894—1952), гвардии штабс-капитан. Происходил из аристократической семьи, окончил Пажеский корпус, служил в Лейб-гвардии Гренадерском полку. В 1915 г. после окончания гатчинской школы поступил в Эскадру. Летал помощником командира 6-го корабля, а в конце 1916 г. возглавил экипаж 19-го. В Гражданскую войну служил в Добровольческой армии. В эмиграции жил в Бельгии. Умер в 1952 г. в Брюсселе.

31. Нижевский Роберт Львович (1885—1968), штабс-капитан, затем полковник. Поляк по национальности, сын генерала русской армии, брат известного военного воздухоплавателя, участник русско-японской войны. После окончания Офицерской Воздухоплавательной школы летал на воздушных шарах и дирижаблях. Разочаровавшись в аппаратах легче воздуха, в 1915 г. перешел служить в Эскадру Воздушных Кораблей и вскоре стал командиром одного из лучших экипажей — 9-го. Командовал отрядом Эскадры. Кавалер Георгиевского оружия. Воевал в белой авиации и эмигрировал после падения Крыма. Был лидером русской авиационной эмиграции во Франции, создал памятник русским летчикам в Париже. Оставил интересные воспоминания. Умер в 1968 г. в Париже.

32. Никольской Михаил Николаевич (1888—1971), лейтенант, потом полковник. Младший брат автора мемуаров. Морской офицер, однокашник И.И. Сикорского по кадетскому корпусу, автор многочисленных изобретений в области авиационного и морского дела. Служил на подводных лодках, в 1914 г. — старшим механиком Эскадры Воздушных Кораблей. После революции вступил в Красную армию, внес большой вклад в создание «красной» Эскадры. По окончании Гражданской войны преподавал в академиях им. Жуковского и им. Фрунзе. Автор ряда научных работ по военной авиации. В 1946 г. уволен в запас в звании полковника. В 60-е годы написал книгу «Илья Муромец» в боях», в которой широко использовал воспоминания брата и которая была издана в 1995 г.


Дополнительные сведения об истории создания и применения самолетов «Илья Муромец», а также формирования Эскадры Воздушных Кораблей можно найти в книгах:

С.Н. Никольский, М.Н. Никольский. Бомбардировщики «Илья Муромец» в бою. Воздушные линкоры Российской Империи. М.:Яуза, ЭКСМО, 2008

Г.И. Катышев, В.Р. Михеев. Авиаконструктор И.И.Сикоркий. М., 1989.

Г.И. Катышев, В.Р. Михеев. Крылья Сикорского. М., 1992.

A.M. Колянковский. Краткий очерк Эскадры Воздушных Кораблей «Илья Муромец». Б. Д.

В.Р. Михеев. Сикорский. Во Славу России. М., 1999.

М.Н. Никольской. Вопросы тактики бомбардировочной авиации. М., 1925.

М.Н. Никольской, В.Д. Солнцев. «Илья Муромец» в боях., 1995.

И.И. Сикорский. Воздушный путь. М., 1998. А.К. Туманский. Полет сквозь годы. М., 1962.

К.Н. Финне. Воздушные богатыри И.И. Сикорского. Белград, 1930.

М.А. Хайрулин. Воздушный Корабль «Илья Муромец». М., 998.

В.Б. Шавров. История конструкций самолетов в СССР до 938 г. М.. 1969.

I.I. Sikorsky. The Story of the Winged-S. N.-Y., 1967.

H. Woodman. Ilya Muromets. Type Veh. Berkhamsted, 2000.

Яроплан Мажайскага летал! Тока низко...Лёдчик жив! Точно знаю!

ћив он ћив конечно ћив 100

Летчик (механик, временно исполняющий должность летчика-испытателя) совершивший неудачный полет на самолете Можайского жив, но находится в бегах, т.к. за неудачный исход полета ему предъявлен денежный начет:
" В результате сего попорчено и поломано:
1.Система аппарата г-на Можайского
а)железа уголкового 1115 пудов;
б)парусины корабельной 600 кв. фут;
в)Машина паровая 20 индикаторных сил-1шт;
г)Машина паровая 10 индикаторных стл-2шт;
д)Трос корабельный - 20 верст;
е)Пролетка г-на градоначальника - 1шт.;
ж)корсет г-жи градоначальницы-1шт;
з)Пивной ларек купца Наэдбайло - 1шт;
и)исподние выщеупомянутого купца -1шт;
к)имевших быть на испытании птицы домашней (гуси)-16 шт;..."
Полный список был опубликован в "Ведомостях" - может быть, я что-то забыл...

.

Еще немного о Павлове («Пупс», «Павлик»), молодом летчике ЭВК, а точнее о "суевериях", юморе и розыгрыше на той войне...

"...Вообще, Павлик за свою простоту часто подвергался мистификациям. Вот, например, история с мухами.
— Павлик, обрати внимание, как мухи боятся артиллерийского обстрела.
Павлик поражен:
— Как так?
— Да очень просто: смирные становятся, руками брать можно, никуда не летят.
И вот в первый же после этого разговора полет, как только начался артиллерийский обстрел, я ему и говорю: «А ну, посмотри на мух!» Павлик протягивает палец, трогает муху. Она не летит. Он поражен донельзя и берет ее руками. Вот мы уже давно перешли свои позиции. Павлик сменился с управления. Я ему напоминаю: «А ну, тронь теперь муху». Павлик только протягивает палец — муха тотчас же слетает. Павлик поражен окончательно, но принимает факт на веру, даже рассказывает об этом за столом. Конечно, общий хохот. За разъяснениями Павлик обращается ко мне.
— Дурень ты! Просто высота большая, у мухи мотор слабый и совсем не тянет.
Павлик сначала тоже не доверяет. Но тут дело для него уже ясное, и он успокаивается. Дело в том, что он видел только факт, но не причину. Обычно я доводил корабль до 2000 м и шел разбираться с бомбами, а Павлик садился за штурвал. Когда его сменяли, то высота уже была боевая, и ему приходилось быстро бежать назад, надевать шлем, перчатки и браться за пулемет. Когда шли обратно, то при переходе позиции за штурвал опять-таки садился он и сменялся только на какой-нибудь тысяче метров. Тогда мухи уже оттаивали, летали по каюте и даже имели тенденцию приставать..."

вам тоже по три укола пирамидона в каждую ягодицу

.